Новые чтения по истории Беларуси продолжаются. Сегодня я заканчиваю обзор княжения дуумвирата Кейстута и Ольгерда. Ранее был проведен разбор тридцатилетней мелкой, но непрерывной партизанской войны литовцев с орденскими рыцарями.
Унылый перечень набегов и стычек не приводит ни к какому окончательному результату. Некоторое оживление в процесс удалось внести Бутаву, сыну Кейстута, который переметнулся на сторону Ордена, бежал из Вильны, принял католичество в Кенигсберге, получив в крещении имя Генрих.
Генрих Кейстутович обещал своим новым партнёрам ключи от Вильны и встречу с цветами, пивом и шашлыками из свинины в каждой литовской деревне. Крестоносцы повелись, великий магистр Винрих фон Книпроде кинул клич по орденским замкам, выдал личному составу месячный паёк, и они пошли. Командовать парадом поставили Генриха Кейстутовича.
Рыцари ворвались в Жмудь, пограбили деревни вдоль рек Невяжа и Святая, обошли Вилькомир и стали под Вильной. Были высланы парламентёры. Новоиспечённый Генрих предъявил свои права, но виленский комендант отказался сдать крепость. Послали ворона к магистру. Винрих фон Книпроде оценил ситуацию, посчитал оставшийся паёк (рейд шёл уже две недели) и приказал снять осаду.
Генрих Кейстутович плюнул и уехал в Прагу, где был известен при дворе императора Карла IV как Henricus dux Lithuanie и даже rех Litwinorum. Но папашу своего геройского Бутав-Генрих не пережил, умер за два года до того, как Кейстута удавили в Кревском замке по приказу его племянника Ягайлы.
Напомню, что собственно средневековые белорусы с крестоносцами практически не сталкивались. Было 3-4 пограничные стычки рыцарей с полочанами и пара-тройка вторжений в гродненские имения Кейстута. Известно также, что никаких действий рыцари не предпринимали и в отношении Чёрной Руси.
Поэтому второй дуумвир Ольгерд мог спокойно заниматься восточными делами. Он поставил перед собой 4 цели:
1) включить в свою сферу влияния Новгород, Псков и Смоленск;
2) расширить союзное Тверское княжество за счёт Москвы, о чем уже было сказано;
3) заполнить вакуум, оставшийся после сворачивания Золотой Орды, подтянув к себе Киевщину, Черниговщину и Подолию;
4) укрепиться, в пику полякам, в бывшей Галицко-Владимирской Руси.
С Псковом у Ольгерда не получилось. Его сын Андрей Полоцкий смог занять псковское княжеское место только в год смерти отца, да и то ненадолго. При этом Андрей отнюдь не был литовским куратором Псковщины, ему помогли закрепиться ливонские рыцари.
С Новгородом дела также шли ни шатко, ни валко. Новгородцы вели свою игру, лавировали между Литвой и Москвой, но всё больше тяготели к Северо-Восточной Руси. В итоге Новгород к концу жизни Ольгерда стал использовать Литву как аргумент для получения преференций от Москвы. Но дальнейшая судьба хитрожопых новгородцев не будет занимать значительного места в наших Чтениях.
Зато у Ольгерда попёрло на Смоленщине. Это был вкусный, но очень уязвимый реликт Древней Руси. Смоленское княжество именовалось Великим, но это ровным счётом ничего не значило. Вокруг сидели не менее великие и родовитые князья Ростово-Суздальские, Черниговские, Полоцкие, а также республиканцы Новгородские. И у Смоленска не было никакой возможности для экспансии — вокруг сидели свои, русаки.
В общем, надо было куда-то приткнуться, но куда? Ольгерд был мужик неплохой, в душу не лез, но требовал личного участия смоленских войск в походах Литвы на Москву и в обороне от тевтонов. И смоленские князья сдались. В 1348 году смоленская рать ходила помогать литовцам против крестоносцев и принимала участие в битве на Страве. В 1368, 1370 и 1372 годах смоленские ратники сопровождали Ольгерда во время его походов на Москву. И уже при Витовте Смоленск отправил на Грюнвальдское поле свои полки, которые и решили исход исторического сражения. Так что заботы Ольгерда о включении Смоленска и окрестностей в состав Великого княжества Литовского окупились с лихвой.
Надо сказать, что ко времени подчинения Смоленска Ольгерд хорошо потрудился, охватив Смоленщину с юга и юго-востока. Летописи упоминают, что в 1355 году Ольгерд воѥвалъ Брѧнскъ, а затем того же лѣта кнѧзь Василей прїйде изъ Ѻрды ѻтъ царѧ съ пожалованїѥмъ и сѧде на кнѧженїи въ Брѧнскѣ, и мало времѧ пребывъ, тамо и преставилсѧ. И бысть въ Брѧнскѣ мѧтежь ѻтъ лихыхъ людей и замѧтїꙗ велїꙗ и ѻпꙋстѣнїѥ града; и потомъ нача ѻбладати Брѧнскомъ кнѧзь Литовскый.
После падения Брянска многие удельные князья Северщины добровольно признали над собой власть Ольгерда; лояльность окупилась и потомки князей Черниговских — князья Новосильские, Одоевские, Воротынские, Белевские и прочие сохранили свои титулы и земли, признав верховенстов Ольгерда.
В соответствии со складывающейся к тому времени практикой, часть земель Ольгерд записал на себя и свою родню. Дмитрий Ольгердович получил Чернигов и Трубчевск; Корибут Ольгердович сел в Брянске и Новгород-Северском; Патрикей Наримунтович (племянник Ольгерда) стал князем Стародуб-Северским.
У нас остались ещё непрочитанными отношения Ольгерда с религией. Не следует забывать, что Великое княжество Литовское было государственным образованием язычников. Об этом будет сказано в своё время.
Пока же следует упомянуть, что от своих двух жен Ольгерд прижил двенадцать сыновей и пять дочерей. От Марии Витебской: Андрей-Вингольд Полоцкий, Владимир Киевский, Димитрий-Корибут Брянский и Димитрий Трубчевский; от Юлиании Тверской: Ягайло, Лугвень, Коригайло, Скиргайло и Свидригайло. И сказ об этих детях ещё впереди.
(последует)