Социальный капитал — один из ключевых элементов социальной сплоченности. В этой связи следует пояснить, что понимается под социальным капиталом, а также осветить задачи, стоящие перед данным концептом в научном плане. В формировании социального капитала важнейшее место занимают такие составляющие, как доверие, социальные сети и нормы, а также взаимопомощь. В этом разделе я предложу толкование концепта «социальный капитал» исходя из перечисленных сущностных элементов. Социальный капитал изучается в таких областях, как социология и политология, а на его исследование в сфере общественных наук значительное влияние оказали работы Пьера Бурдьё, Джеймса Коулмана и Роберта Патнэма.
Бурдьё и Коулман определяют социальный капитал как «совокупность ресурсов, доступных индивидам благодаря их участию в социальных сетях». Аналогичным образом Вива Она Барткус и Джеймс Дэвис понимают под социальным капиталом репрезентацию ресурсов, которые вытекают из человеческих взаимоотношений и способствуют как отдельным личностям, так и целым коллективам в достижении их целей, направленных на общее благо. Что касается определения социального капитала, то те же авторы выделяют два подхода. Первый из них, функциональный, заимствуется из работ Патнэма, который видит в социальном капитале «те особенности социальной организации (доверие, нормы, сети), которые способны упрочить эффективность осуществляемых обществом координированных действий». Второй подход, описательный, предложили Жанин Нахапет и Самантра Гошал, толкующие социальный капитал как «сумму фактических и потенциальных ресурсов, встроенных в социальную сеть, доступных благодаря ей и извлекаемых через нее индивидами или группами». Согласно наблюдениям Барткус и Дэвиса, специалисты, предлагающие собственные определения социального капитала, уделяют основное внимание либо лежащим в его основе ресурсам, либо последствиям его применения.
Существуют по крайней мере две составляющие социального капитала, которые обособлены, но неотделимы друг от друга, — это структура и содержание. Структурный аспект отсылает к таким формализованным моделям связи, как сетевые конфигурации или участие в деятельности волонтерских ассоциаций, тогда как содержательный аспект касается человеческой стороны сетевых взаимодействий. Далее, сфера человеческих отношений определяется их качеством, которое сказывается на состоянии всеобъемлющей социальной сети. Важнейшее место здесь занимают практики доверия и справедливости, а также социальные нормы, которые требуют ответственного отношения к чужим ожиданиям и создают тем самым атмосферу взаимности. Информирование и доверие представляют собой по меньшей мере часть ресурсов, которые можно извлечь из участия в социальных сетях. Тем не менее сказанное не означает, что социальный капитал можно отождествлять с доверием или социальными сетями; его скорее надо связывать с наличием взаимных обязательств, которые произрастают из доверительных отношений и информации, обретаемых благодаря приобщению к социальным сетям[15]. Франсиско Эрерос, например, видит в доверии не столько сам социальный капитал, сколько своеобразную «смазку», позволяющую участникам социальных сетей его наращивать. В то же время информацию он считает побочным продуктом, получаемым в результате участия в социальных сетях. Коулман, напротив, утверждает, что информационный потенциал социальных сетей предстает отдельной формой социального капитала. По мнению Барткус и Дэвиса, социальные сети подкрепляют ориентацию на доверие, в то время как правила приемлемого поведения мотивируют членов сообщества взаимодействовать в доверительной форме. Нормы также снабжают общество механизмами, позволяющими расценивать поступки как хорошие или дурные и, соответственно, вознаграждать или наказывать за них.
Я хотела бы еще остановиться по крайней мере на двух характеристиках социального капитала. Во-первых, социальный капитал рассматривается как общественное благо, а не как частная собственность какого-либо отдельного лица, извлекающего из него выгоду. Следовательно, социальный капитал обладает некоторыми чертами общественного блага, а это означает, что тех или иных представителей сообщества нельзя оградить от распределения выгод, полученных в результате использования социального капитала. Во-вторых, социальный капитал следует считать антропогенным, а не природным феноменом. Понятие природного капитала отсылает к таким ресурсам, как океаны, атмосфера, биологическое разнообразие, то есть к тому, что не было создано руками человека. Напротив, антропогенный капитал создается людьми с затратами времени и сил в надежде на то, что он принесет пользу в будущем. Антропогенный капитал можно разделить на три вида: физический, человеческий и социальный. Интересной особенностью социального капитала как типа антропогенного капитала выступает то, что при надлежащем использовании он может расти: иначе говоря, он становится лучше и больше в тех случаях, когда его используют. В то же время если взаимность в процессе использования социального капитала отсутствует, то он с легкостью уничтожается, причем восстанавливать его намного труднее, нежели физический капитал. Несмотря на то, что капитал определяется как совокупность ресурсов, способных обеспечить некие блага в будущем, по крайней мере две общие характеристики, присущие всем разновидностям антропогенного капитала, указывают на то, что он может иметь и негативный эффект. Речь идет о том, что, во-первых, не существует никакой гарантии, что какой-либо тип капитала действительно обеспечит сообществу блага в будущем, а во-вторых, любой капитал способен не только приносить пользу социуму, но и вредить ему.
Что с очевидностью вытекает из литературы, посвященной определению социального капитала, так это то, что он есть плод не индивидуального усилия, но суммы усилий индивидов, совместно вовлекающихся в какую-то общественную сеть с целью производства подобного капитала. Интересно, что в результате производится общее благо, приносящее выгоду даже тем людям, которые непосредственно не участвовали в его создании. Одним из ключевых элементов данного процесса оказывается доверие, которое позволяет человеку ожидать благого поведения от других людей (принцип взаимности) и даже действовать во имя отстранившихся от этого процесса лиц, чтобы в итоге создать лучшее будущее для всех. Информация также играет во всем этом жизненно важную роль: чем большими знаниями друг о друге обладают люди, тем большую готовность (или неготовность) участвовать в общем процессе они проявляют, тем прочнее их доверие (или недоверие) по отношению друг к другу. Наличие в социальном капитале общественной ценности может рассматриваться как позитивный атрибут, но одновременно оно способно и сдерживать инвестиции в него, так как люди, не пользуясь всеми его благами, всегда вынуждены делить его с другими, включая даже тех, кто не участвовал в его создании. Для того, чтобы рождалось доверие и гарантировалась взаимность, необходимы нормы и ценности, которые регулируют процесс участия в сетях. По-видимому, люди, разделяющие такие ценности, как честность и самоотверженность, заботящиеся о ближних, будут более расположены к созданию социального капитала.
Одной из проблем, связанных с социальным капиталом, является крайнее разнообразие его определений, которые в конечном счете обессмысливают его своей многозначностью. Крайнюю сложность представляет и измерение социального капитала эмпирическим путем. Тем не менее отсюда вовсе не следует, будто социального капитала не существует. Янмат сформулировал эту проблему в следующей дилемме: стоит ли за концептом «социальная сплоченность» какое-то явление реальной жизни или это исключительно элемент научного анализа? Впрочем, несмотря на перечисленные трудности, которые, несомненно, стоит учитывать при работе с данными концептами и их влиянием на повседневную жизнь, я нахожу эти понятия весьма полезными для описания тех социальных взаимодействий, из которых рождается общественное благо. В оставшейся части статьи я буду обращаться к «социальному капиталу» и «социальной сплоченности» как к взаимозаменяемым концептам, не забывая, однако, о том, что их тесная взаимосвязь не означает их полной тождественности.