Как память об исторических травмах передается из поколения в поколение
Исторические травмы — войны, репрессии, голод — не исчезают из семейной памяти. Они отражаются в тех правилах выживания, которые старшие поколения транслируют младшим. И все же современные матери дают детям более оптимистичные напутствия, чем в свое время их собственные родители.
Старшее поколение россиян часто жило с заповедью, сформулированной Солженицыным и Шаламовым в рассказах о лагерной жизни: «Не верь, не бойся, не проси». Болезненный опыт, связанный с историей ХХ века — революциями, войнами, репрессиями, передавался и детям. Родители учили их не слишком доверять государству и не строить больших планов. На их собственной памяти жизнь человека могла перевернуться в любой момент. Поэтому всегда нужны сила духа, терпение, подушка безопасности (запасы еды и денег) и поддержка семьи и друзей. Так у людей сформировалась «ментальность выживальщиков».
Однако сейчас ситуация меняется, отмечают исследователи в статье «Семейные правила выживания: послания детям». В установках, которые дают детям современные матери, проявляется больше оптимизма. «Респонденты видят жизнь своих детей более безопасной и легкой», – отмечают эксперты. Среди важных ценностей участницы исследования называли хорошее образование и профессию, веру в лучшее, этические установки (например, сострадание) и умение отстаивать свои убеждения.
Качественное исследование включало анкетирование 58 женщин (средний возраст 38 лет). Их спрашивали о напутствиях, полученных от старшего поколения, и о советах, которые они дают своим собственным детям. Затем был проведен контент-анализ ответов.
Травмоцентричная ментальность
Правила выживания, полученные респондентами от старшего поколения, травмоцентричны. В их основе — опыт переживания трагедий ХХ века: Великой Отечественной войны, репрессий, бедности, голода и пр. Напутствия детям, по сути, оказываются советами, как выжить в этих ситуациях.
Старшие поколения завещали детям «не строить далеких планов, никому не доверять, особенно государству, полагаться, в основном, на себя, на свою семью и друзей» и не показывать слабости и страха, подчеркивают авторы статьи. Нужно делать запасы пищи, тяжело трудиться и не сдаваться. В случае опасности заботиться лишь о себе и своей семье. Честность и верность собственным убеждениям не упоминаются в этих заветах. Нет и установок по поводу ценности профессии.
«В опасном мире, где требуется выживать каждый день, не нужны ни длинная жизненная перспектива, ни этика поведения, ни профессиональные навыки, — комментируют авторы статьи. — В нем главное выжить сейчас». Такие правила создают «ментальность выживальщика» (термин Анны Варга).
Травмоцентричное сознание, по данным исследования, объединяет старшее и среднее поколение. Связанные с ним установки упоминаются чаще всего. Травма, как «проникающая радиация», долго не исчезает из сознания. Стереотипы «выживальщиков» бесконечно воспроизводятся. Возникает замкнутый круг, подчеркивают исследователи: «Выживальщик, в свою очередь, создает культуру общества, то есть своим поведением в нем он и создает опасный мир».
Заветы выживальщиков
В травмоцентричном сознании сложились алгоритмы выживания в недружелюбном обществе: что делать, чтобы не оказаться в беде и не терпеть лишений.
Впрочем, различия между установками двух поколений тоже есть. Так, поколение бабушек говорит о самоограничениях. Современные родители таких советов не дают. «Не надейся, не строй далеких планов», — тоже завет исключительно старшего поколения. Выживальщик, как правило, мыслит на короткую перспективу. «Ему бы день простоять и ночь продержаться, — отмечает Анна Варга. —Именно поэтому продуманной картины благоприятного будущего ни для себя, ни для соотечественников у него в голове нет и быть не может». Среднее поколение смотрит на жизнь не столь пессимистично. Они рассчитывают, что жизнь их детей будет длиннее и благополучнее.
Истоки менталитета выживальщиков
Жизнь в России в течение веков была трудной для подавляющего большинства населения, и поэтому навыки выживания были жизненно необходимы, комментирует Анна Варга.
Из блога Анны Варга: «От тюрьмы да от сумы не зарекайся: каждый мог обнищать или сесть. Главные профессии в Советском Союзе, который наследовал традиции выживания царской России, – врач, портной: в лагере не пропадешь. Детей учили не повторять вне дома то, о чем говорили в семье. Поколения людей вырастали с двойной моралью. В эпоху застоя знаком успешного выживания были еда и вещи, несколько более хорошие, чем у большинства. Ценилось умение приготовить из ничего что-то, сшить, связать, купить что-то дефицитное».
Однако, при всей распространенности этих явлений, исследований влияния исторических травм на менталитет не так много.
Наиболее изученная коллективная травма — Холокост. На его примере можно увидеть цикл травмы, включающий в себя и ментальность общества, и индивидуальные умонастроения: посттравматические расстройства, депрессии, трудности социальной адаптации, отмечают исследователи. В России последствия социальных травм изучены мало. Этому способствовало «официально поддерживаемое убеждение в том, что русские обладают иммунитетом к травме» (см. Мерридейл К. Сознание коллектива: травма и контузия в России ХХ века // «Травма: пункты». М., НЛО, 2009), поясняют исследователи. Такое отрицание переживания острого горя делало затруднительным его изучение.
Важным событием стало появление самого сборника «Травма: пункты». Нельзя также не упомянуть более раннее исследование Кэтрин Бейкер и Юлии Гиппенрейтер «Влияние сталинских репрессий конца 30-х годов на жизнь семей в трех поколениях» (1995). В этой работе было показано, что эмоциональный разрыв с членом семьи, подвергнутым репрессиям, психологически влиял на потомков вплоть до третьего поколения.
А вот темпы смены травмоцентричных установок пока не исследовались.
Экзистенциальные ценности: источники силы
Общее в предписаниях старшего и среднего поколений — значимость семьи: она дает поддержку. Другие источники поддержки — а они выражены намного меньше — друзья и другие люди.
Мораль, этика, восприятие мира — наиболее значимые предписания, полученные от предков. Поколение бабушек говорило со своими детьми о смысле жизни, смерти и страданий. Современные родители чаще говорят с детьми о надежде, внушают позитивный взгляд на мир. А вот вера, духовность, упорство и тяжелая работа в заветах обоих поколений выражены незначительно.
Ответы двух категорий респондентов существенно различаются в номинации «верность принципам и честность». В предписаниях, полученных от предков, их почти нет. Зато в ответах среднего поколения они выражены отчетливо.
Что нужно знать и уметь
Исследователи также рассмотрели блок предписаний «про навыки и умения». Среди них – тема образования и профессии, советы по решению проблем и общению, рабочая этика.
Выяснилось, что в наставлениях старшего поколения тема образования и профессии появлялась крайне редко. Зато в заветах современных родителей она очень значима.
Коммуникативные навыки (вежливость, уважение к другим и пр.) и вопрос решения проблем (гибкость, способность идти на компромисс) почти одинаково значимы для обеих групп респондентов.
Тема рабочей этики фигурирует только в наставлениях матерей (поколение бабушек не затрагивало ее в наставлениях). Респонденты среднего возраста учат детей «все делать правильно и качественно».
Выдавить из себя выживальщика
Таким образом, в правилах выживания, транслируемых младшим поколениям, есть своя динамика. Детям дают более гуманные и просоциальные установки. «В картине мира «для детей» пригождаются образование и профессия, ценится сострадание, верность принципам, — пишут исследователи. — Необязательно ограничивать себя во всем, можно надеяться на лучшее».
Тем самым, «ментальность выживальщика» воспроизводится слабее. В сознании людей проявляется некоторый социальный оптимизм, вера в возможность положительных перемен. Так, например, в категории травмоцентрических наставлений наблюдается противоречивая картина. «Видны взаимоисключающие предписания: просить о помощи\не просить о помощи, доверять государству\не доверять государству, — поясняют эксперты. — Вероятно, в этой категории происходят наиболее заметные смены установок».
Если новых исторических травм не случится, есть надежда на то, что потомки, опираясь на новые правила выживания, «смогут изменить общество», резюмируют авторы статьи.