— Вы сейчас живете в России. Чем эта страна отличается от Беларуси?
— Россия отличается от Беларуси более сложной структурой экономики, правовой и финансовой системы. И политическим устройством, естественно. Кроме того, здесь люди значительно зажиточнее, какой социальный слой ни возьми. Но, я полагаю, это общеизвестно.
— Говорят, что Беларусь является испытательным полигоном для российских спецслужб. Все, что используется на практике в нашей стране, потом применяется в России. Это правда?
— Нет, конечно, это полная чушь. В силу того, что я говорил выше: более сложная структура России, российской политики, и российских спецслужб, если угодно. Разумеется, всегда найдутся люди среди российских мелких и средних политиков левой ориентации, презентующие Беларусь, как беспечальный заповедник дремучего социализма. Но, во-первых, позиционируя Беларусь как социалистический заповедник, они оказывают медвежью услугу Беларуси. Во-вторых, идеологически Беларусь апеллирует к прошлому. Путин сегодня апеллирует к России будущего. Ну, и ключевое отличие – в России есть хищный и экономически агрессивный капитал. В Беларуси капитал сидит на подсосе у правительственных бюджетов, иначе умрёт. Это всё и определяет. Базис и надстройка.
— Когда вы работали на БТ, вы верили в то, что вы делаете? Вы говорили правду с телеэкрана?
Разумеется, верил. Меня увлекала сама возможность участия в создании информационного поля нового суверенного государства, системы национальных медиа в целом. В том, что сейчас называют конструированием смыслов. Мне нравится. И, разумеется, я всегда говорил правду с телеэкрана. Потому что правду говорить легко и приятно. Говорил, что белорусская оппозиция – сборище никчемных и ни на что не способных людей? Которым нельзя доверять хрустальный наш сосуд: они и сосуд разобьют, и руки порежут? Так оно и оказалось. Кроме того, у меня в Беларуси никогда не было недостатка в людях, желающих врать с телеэкрана. Поэтому я мог себе позволить с ними не конкурировать.
— Какой Александр Зимовский настоящий: тот, который в качестве ведущего «Резонанса» каждый вечер рассказывал белорусам, в какой прекрасной стране они живут и был весомым раздражителем для альтернативных сил, или тот, который весной этого года иронично высказывался об электорате Лукашенко?
— Ответственно заявляю: Александр Зимовский только один. И он всегда настоящий. Только я не доллар. Поэтому и не всем нравлюсь. Много вы знаете белорусов, которые могут себе позволить быть настоящими? Ну, вот.
Кстати, я и сейчас всюду говорю, что белорусы живут в прекрасной стране. Поверьте, я всю Беларусь знаю, каждый район. Досконально нашу страну изучил, обследовал, да и сейчас нахожу время бывать в здешней глубинке. Прекрасная страна, потрясающие совершенно люди. Могут даже иногда сказать, что им мой свежий воскресный «Резонанс» очень понравился. Просто в этой прекрасной стране живут бедные (в экономическом контексте) жители. Которых называют электоратом. Так юридически я и сам один из них, я – белорусский электорат. Поэтому имею полное право и на иронию, и на самоиронию, и на любую критику в адрес кого угодно. В рамках закона.
— Вы скучаете по временам, когда возглавляли Белтерадиокомпанию?
— Нет. Это было увлекательное и динамичное время. Я провёл его с пользой для себя, для многотысячного коллектива Белтелерадиокомпании, и для всего центра Европы. Так что прошлое не повод для тоски. Напротив, когда мы, бывает, встречаемся с коллегами по совместной работе на БТ, те времена служат для нас неиссякаемым источником радости и веселья.
— Что такое правда в современном обществе? Может ли быть одновременно две правды?
— Это вопрос философский. А я практик. То, что философ объявляет ложным, для практика, и для миллионов таких же практиков может оказаться такой суровой правдой, что они кинут этого философа в автозак, да и в Соловки. Так что да, может быть две правды. Посетите любой белорусский суд, где идёт процесс раздела имущества между родственниками. Очень многое проясняет, в смысле правды. А уж правоприменительная практика, что в России, что в Беларуси, даёт такое количество вариантов правды что правдоискатели придумали пословицу: «В ногах правды нет, но правды нет и выше».
— Как, на ваш взгляд, будет развиваться информация – может быть, ее ценность совсем исчезнет, ведь докопаться до реальных фактов сейчас практически невозможно…
— Блестящий вопрос. Он же ответ. Да, объём информации будет экспоненциально нарастать, и да, ценность этой информации будет экспоненциально снижаться. Поэтому тренд такой: только потребитель знает реальную ценность потребляемой информации. Это ещё 50 лет тому установил Генри Кастлер, давший определение: «информация есть случайный запоминаемый выбор вариантов из возможных и равновероятных». Так что реальными фактами будут заниматься узкие специалисты, учёные, либо пытливые пользователи. Для остальных вполне достаточно фактоидов. И ещё: большие высокотехнологические компании будут трансформироваться в большие медиа. Ну, вот как Amazon, который вторгся в сферу развлечений, например. Но я не стану утверждать, что это вот прямо сейчас на меня снизошло откровение, которым я делюсь с читателями. Уверен, что многие и сами догадываются.
— Какой из современных врагов пропаганды, рожденных интернетом, самый для нее опасный: соцсети, свободный доступ к сетевым альтернативным СМИ, возможность в краткие сроки подписаться под электронной петицией?
— У пропаганды нет врагов. Это инструмент, методология и технология одновременно. Всё, вами перечисленное, это тоже инструменты, которые использует и пропаганда. Применяя различные техники манипулирования и даже скромный, вами перечисленный инструментарий, я могу сделать так, что через неделю под некоей электронной петицией подпишется миллион белорусов или россиян. Или украинцев. И при этом я буду преследовать исключительно пропагандистские цели, совершенно их не артикулируя публично. На самом деле пропаганда — это информация из источника, который нам не нравится. Поэтому древние славяне и литовцы топили и жгли христианских миссионеров – за пропаганду. А потом вектор отношения к источнику сменился – и на костёр пошли еретики и язычники. Так это работает.
— Чем российский потребитель информации отличается от белорусского?
— Ничем. С точки зрения потребления информации, скажем, особенностей телесмотрения, мы один народ.
— Вы согласны с утверждением, что телевидение – самый большой обманщик?
— Нет, разумеется. Извините за трюизм, но пенять на зеркало…
— Вы согласны с тем, что почти все зрители просто не хотят думать, а получать готовое мнение, готовое суждение, а государство им подыгрывает в этом?
— Нет. Зритель хочет оттянуться и расслабиться, он имеет полное право не думать во время телесмотрения. Но зритель всегда формирует собственное мнение. Поэтому такая у зрителя сильная неприязнь к спортивным комментаторам и политикам на экране, что зритель иногда кушать не может. А вот толковый, умный ироничный ведущий политической программы незаменим, когда нужно мягко, тактично, уважительно зрителю что-то объяснить. Видеть надо в зрителе равного собеседника, доверительно говорить с ним – вот и всё.
— В стране должны быть негосударственные, альтернативные каналы?
— Надеюсь, речь не о том, чтобы «сделайте нам красиво»? Сейчас не надо никаких каналов, это уже буквально прошлый век. Снимай, заливай на You Tube, делай стримы… Привлекай венчурный капитал. Как говорится, качай бесплатно без регистрации и СМС. Но никто ж не хочет… Если вы про Беларусь, разумеется.
— В чем основная проблема белорусской пропаганды, какие наиболее типичные ошибки она допускает?
— Ошибки допускает не белорусская пропаганда, а люди, которые ей, типа, занимаются. Системная ошибка – отсутствие целеполагания. Они не понимают, что происходит, не знают, зачем это делают... Кроме узкоутилитарных мотивов, разумеется. Вторая ошибка: субъекты белорусской пропаганды начисто лишены проактивности. Или, образно говоря, нынешняя белорусская пропаганда не более, как обширное поле деятельности для жареного петуха. Причём петухи множатся, а поле их деятельности расширяется. Собственно, эти два тезиса позволяют говорить об отсутствии предмета дальнейшего обсуждения.
— Всех ли российских и белорусских пропагандистов можно назвать приспособленцами или некоторые из них искренне верят в то, что они делают?
— Видите ли, человек – высокоадаптивный представитель высших приматов. То есть и вы, и я, и все читатели, и вообще все, все, все – генетически обусловленные приспособленцы. Так что тут всё просто: чем больше человеку платят, тем больше он верит в правоту дела своего финансового источника. И у меня нет сомнений, что любой богатый и хорошо оплачиваемый (по белорусским меркам) боец идеологического фронта верит в правоту нашего дела искренне. И даже верит несколько больше, чем тоже богатая, но духовно, учительница белорусской начальной школы, которая разучивает с детишками белорусский гимн. Хотя занимаются они, по сути, одним и тем же.
— После вашего отъезда за границу, кто главный идеолог в стране: ваш преемник на посту главы Белтерадиокомпании Геннадий Давыдько, главред «СБ. Беларусь сегодня» Павел Якубович, глава администрации президента Наталья Качанова?
— Главный идеолог в стране – Лукашенко. Он единственный, кто осуществляет полномочия в области идеологии белорусского государства. Так написано у него в должностной инструкции. Остальные колеблются в такт колебаниям генеральной линии. Банально, да? Тем не менее, только так.
— Находясь за границей, вы комментируете основные события, происходящие на родине – от декрета № 3 до «дела Печей». Какая из историй с вашей родины за последнее время потрясла больше всего?
— Я не нахожусь за границей. Я пребываю в пределах Союзного государства Беларуси и России. Комментирую события, главным образом, по приглашениям федеральных СМИ. А из историй с моей родины меня больше всего потрясла история успеха правых на выборах в Бундестаг. Но я понимаю, о чём вы спрашиваете, конечно. Увы, Беларусь не является генератором потрясающих историй, это надо признать честно.
— Кстати, вам на белорусский адрес приходило «письмо счастья» с настоятельной просьбой оплатить налог на тунеядство?
— По Центробанку России ходит такой анекдот: «Приносят Надежде Андреевне Ермаковой письмо от Эльвиры Сахипзадовны Набиуллиной. Открывает Ермакова конверт, читает: «Дорогая Надежда Андреевна! Письмо, в котором Вы просите денег, я не получала…»
Можете спроецировать хоть на меня, хоть на кого хотите (смеётся).
— Вы говорили, что в текущей реальности вариант вашего возвращения в руководства Белтерадиокомпании не просматривается, а как отреагируете, если позовут возглавить «Белую Русь»?
— Если это от «Большого» зависит, то можно, я лучше возглавлю ОСВОД белорусский? Хоть мужика спасу какого, его ребёнка, женщину, опять же… Может, и не одну.