Разделение белорусов — не самая интересная, прямо скажу, тема. Однако оно существует, и с этим приходится считаться. Я видел даже одну дискуссию по поводу антагонизма между западнобелорусами (это «прекрасные, выскококультурные белорусы») и восточнобелорусами (это, напротив, «безобразные, малокультурные белорусы»).
На самом-то деле Беларусь – вполне себе гомогенизированая в этническом смысле страна. И никакой разницы между жителями деревни Паниквы Каменецкого района и жителями деревни Липовка Хотимского района вы не обнаружите. Ни в лингвистическом, ни в поведенческом плане. И даже внутреннее убранство и утварь у них в хатах будут примерно одинаковые.
Разница между белорусами заключается, прежде всего, в источниках информации, которую они потребляют.
Но сначала вам надо вспомнить, что в начале 90-х годов прошлого века многие белорусские деятели называли язык определяющей чертой национальной идентичности. Лишь те, кто говорит на белорусском языке, могут притязать на чувство национальной общности – утверждали эти деятели.
В теории построить модель белорусского национализма вокруг важности общения на белорусском (да и любом) языке – это как два пальца об асфальт. Но тут случилась незадача. Белорусский язык до сих пор не перестал быть проблематичным понятием. То есть он государственный, по всем юридическим нормам. Но он не стал общеупотребительным в качестве языка национального.
Могу вам долго рассказывать о том, как сначала создавались национальные государства, а потом им придумывали язык и делали его нормой. Но это другой тред надо создавать; я не хочу здесь париться.
Вернёмся к потреблению информации. Это интересно, потому что это приведёт нас к механизмам формирования общественного мнения в разных кластерах белорусского социума.
Эти кластеры я сгруппировал вокруг СМИ. Смотрите, что у меня вышло.
Вот «Радыё Свабода» (далее — РС). Вокруг него в ФБ группируются около 115.000 человек.
А вот Белтелерадиокомпания. Вокруг неё в ФБ группируются всего 3550 человек.
Как видите, разрыв огромный. Для пользователей белорусского сегмента ФБ белорусское телевидение, практически, не существует. И напротив, РС для них свет в окошке.
В свою очередь, вот эти вот пользователи, «свабодовцы» (я их так называю для упрощения), напрочь исключены из совокупной аудитории белорусского телевидения. Для них не делают новости, не производят и не закупают целевой контент. Их не продают телевизионным рекламодателям.
Теперь давайте выйдем в байнет. Внимание, следите за руками. Вот у нас кластер, который образуется вокруг сайта РС.
Видите, государственные СМИ здесь отсутствуют напрочь. И такая же картина у нас будет, если мы взглянем на кластер вокруг сайта Белтелерадиокомпании. Видите? Единственным инородным субъектом здесь можно назвать сайт «Навiны» и это тоже можно обсуждать, но вы уж тут сами как-нибудь.
Тут самый умный читатель (читатели) скажет про бином Ньютона и открытие Америки. Те негосударственные, эти государственные, и не надо думать. Допустим.
Однако вот я беру данные по предпочтениям американской аудитории. И что же мы видим?
А видим мы то же самое. Для сторонников Трампа не существует СМИ (и отдельных брендов), которые привлекают сторонников Клинтон. И наоборот.
Так что, говоря о разломе Беларуси по линии потребления информации, я лишь констатирую наличие тенденции, которая отнюдь не является уникальной.
Могу также добавить, что белорусские СМИ и их аудитории создают обширное поле девиантности. В этом поле представители одного кластера считают представителей другого кластера маргиналами, недостойными серьёзного отношения. Строго говоря, своё отношение участники антагонистических кластеров чаще всего выражают фразой «Серьёзный и/или приличный человек эту хуйню читать/слушать/смотреть не станет».
Политический комментатор РС не существует для аналитиков белорусского телевидения, равно как любая говорящая голова из белорусского телеящика представляет собой пустое место для журналистов РС.
Поэтому потребители информации белорусского телевидение при столкновении с информацией кластера РС и не видят ничего, кроме оголтелой предвзятости. «Свабодавцы», в свою очередь, даже появление священника в утренних программах белорусских телеканалов не называют иначе, как «засилье поповщины и мракобесия».
Таким образом, если кратко, вся борьба в информационном поле Беларуси сводится к способности сторон заставить представителей кластера-антагониста обсуждать любую интересную вам (но не им) малозначительную тему; сделать собственную agend’у предметом аргументированных споров. В идеале – заставить байнет постоянно обсуждать «Резонанс» (что я всегда с успехом и делал). Или заставить белорусское телевидение транслировать оппозиционные влоги.
Сегодня и у тех, и у других получается не очень, чтобы очень. И, в общем, если «пацан сказал – пацан сделал» — это два разных пацана, то Беларусь из телеящика и Беларусь из смартфона – это две разных Беларуси.