Разговорился с добрым знакомым. Он любит употреблять… не в том смысле, что вы подумали; любит употреблять модную терминологию. Охотно говорит о Беларуси постмодерна, трансформации менталитета и новом мышлении. А я ему такой: «У вас битва за урожай на носу, какой постмодерн?» Знакомый горячо возразил, мол, это каменный век, а сейчас всё по-другому. Ну, забились на банку ржаного виски. Но я-то знаю, что банка уже моя. И вот почему.
Битва за урожай признаётся ключевой моделью мобилизации белорусского населения. Это аксиома. Разумеется, кампанейщина – характерная особенность социального поведения государственного аппарата в Беларуси. Но битва за урожай выделяется среди прочих мобилизационных кампаний тем, что её алгоритм прошит всему белорусскому чиновничеству на генетическом уровне.
Можно не сомневаться, что 2017 год не станет исключением.
Во-первых, есть определённые признаки того, что климат нанесёт по белорусскому агрокомплексу тяжёлый удар. Зона рискованного земледелия по-прежнему покрывает всю Беларусь, как бык овцу. И сколько бы папайи и канталупы ни высаживали на своих парцеллах белорусские колхозники-новаторы, всему головой остаётся хлеб.
Во-вторых, прошлый год тоже оказался тяжёлым для белорусского АПК. 65% колхозов (по разным оценкам) пошли по статье «убыточные». И аграрии надавили на президента с требованием списать долги. На самом деле это не первый случай. Долги белорусским колхозам списывают с завидной регулярностью.
С точки зрения экономической теории это, натурально, нонсенс, о чём доморощенные белорусские либералы и трындят постоянно. Однако в Беларуси списание долгов селу, на самом деле, является компенсацией низких закупочных цен. Кроме того, критики упускают из виду два ключевых фактора:
— колхоз/совхоз в Беларуси не экономическая единица, но административно-территориальная единица нижнего уровня, база податного обложения и орган мобилизации деревенского электората;
— даже самый захудалый колхоз-банкрот способен досыта прокормить и своего председателя, и его родню; это первое, что узнаёт студент-первокурсник Горецкой сельхозакадемии на вводной лекции.
Ну, а пенку с молокосдачи и жирок с хлебозаготовок снимают белорусские переработчики и торговля, которые произвольно накручивают цены на продукты питания. Общеизвестно, что еда в Беларуси – самая дорогая в регионе. В Польше, Литве, Латвии, в России и на Украине цены на еду гораздо ниже, по отдельным товарным позициям даже и в разы.
Поэтому хозяйства сначала продают зерно/молоко/мясо в убыток. А затем кредитуются, как не в себя. Отдавать кредиты им всё равно не придётся, а без кредита они не посеют, и не пожнут. Тем более, что около трети озимых этой весной пришлось пересевать. А ещё надо прокредитоваться под будущий урожай. За который и будет очередная битва.
Есть ещё одно обстоятельство, которое гарантирует, что без битвы за урожай не обойтись.
Дело в том, что на сегодняшний день Беларуси не хватило товарного зерна урожая 2016 года. Грубо говоря, возник дефицит хлебов, который пришлось покрывать по импорту. Чтобы заткнуть дыру, с начала 2017 года до 1 июня было закуплено 18000 тонн пшеницы, 73000 тонн ячменя и около 25000 тонн кукурузы. Чтобы вы поняли, что тут к чему в этих цифрах, я вам немножечко объясню.
В Беларуси население потребляет около 90 килограммов хлеба в год на одного едока (в Польше 50 килограммов, в Литве – 15 килограммов). Таким образом, импортированного зерна было достаточно, чтобы год кормить такой город, как Борисов, например. Вроде бы, несущественно, но попробуй, не накорми хоть пару дней. Натурально, зерно закупалось и для других нужд, не только для хлебопекарной промышленности. Но ещё лет 10 тому в Беларуси оптимисты рапортовали о скором вытеснении Америки с мировых зерновых рынков белорусской твёрдой пшеницей. Кто не знает — белорусское зерно не годится для изготовления макарон/спагетти и прочих мачерони/ригатони.
Все вышеупомянутые обстоятельства говорят о неизбежности битвы за урожай и в текущем году. Ну, а военные коннотации аграрной тематики — они известно, откуда. Или мы не ездили «на целину»?
В конце июля/начале августа будет проведено селекторное совещание о необходимости помочь селу. На нём Лукашенко объявит о наличии чрезвычайной и/или критической ситуации в аграрном секторе, и сделает соответствующую накачку чиновникам.
После этого уполномоченные всех уровней разъедутся по колхозам и совхозам. СМИ запестрят фотографиями комбайнёров, амбаров, элеваторов и хлебных нив. Телевидение и радио наполнятся рёвом моторов сельхозтехники и бодрыми рапортами в духе «есть первый…, второй…, третий и т.д. миллион зерна».
Тут я никакой Америки не открываю, потому что мои пожелтевшие конспекты с указаниями методов и способов освещения битвы за урожай – они нетленны. Будут и заклинания о необходимости шире и глубже показывать человека труда в целом, и хлебороба, в частности. А также творческие конкурсы в районных, областных и национальных СМИ на тему «Лучшая заметка о наших маяках». И обязательно страна услышит много фраз типа «будет хлеб – будет и песня», и «хлеб – всему голова».
Если же говорить исключительно о содержательной стороне, о том, какие потери понесёт село по сезонно-климатическим условиям, то их можно оценить примерно в миллиона два тонн зерновых.
Для сравнения: в конце нулевых к первому августа давали уже где-то 2 миллиона тонн зерновых нового урожая в рапортах. В этом году победные сводки с фронтов битвы за урожай будут, на ту же дату, где-то в районе 1-1,2 миллиона тонн зерновых.
Что, натурально, не отменяет самой битвы, которая ожидает Беларусь уже через два месяца. А также не отменяет мою бутылку ржаного виски.