Существует стабильность реальная, фактическая и стабильность воспринимаемая. Иногда люди говорят: «У нас небольшая экономика, а вот в некоторых странах, таких, как Россия, экономика огромная, и есть секторы, которые развиты лучше, чем другие». Различные страны и регионы старались ориентироваться на более крупные экономические блоки, например, страны Центральной и Восточной Европы ориентировались на Евросоюз. Естественно, это рынок, насчитывающий 350 миллионов человек, то есть тут большие возможности для роста, для развития инфраструктуры, возможность стать частью большого рынка. Поэтому в Центральной и Восточной Европе каждая страна независимо от ориентации, каждая политическая партия рассматривала европейскую интеграцию в качестве одной из возможных перспектив, которая обеспечивала как экономическую, так и политическую стабильность.
А в России и вокруг России есть согласие относительно Евразийского экономического содружества. Если подумать, почему такие страны, как Казахстан, Киргизия, Армения, рассматривают членство в Евразийском экономическом сообществе, прежде всего здесь дело в том, что у них повышаются возможности сбыта своих товаров.
Новое экономическое пространство — Шелковый путь
Также в последние полтора года мы видим тенденцию, которая набрала обороты в Центральной Азии, в России, в некоторых странах Восточной Европы. Это инициатива, возглавляемая Китаем — новый «Шелковый путь». Это возможность создать новое экономическое пространство от Китая к Казахстану, России, Беларуси и далее — к странам Восточной Европы вплоть до Германии. То есть это попытка создать новую современную инфраструктуру для Казахстана, Туркменистана и для тех регионов России, которые близки к границе с Китаем. Далее путь идет к Москве, Санкт-Петербургу, портам Роттердама и Северной Европы. Многие политики испытывают воодушевление, когда речь идет об этой инициативе, и это происходит не только в России, но и в Грузии, а также в некоторых бывших югославских республиках. То есть это превалирующая концепция на сегодняшней экономической арене. Здесь сказываются надежды, связанные с расширением экономического сотрудничества и экономического развития.
Теперь несколько слов об экономической и политической стабильности.
Когда мы начинали процесс реформ, мы думали, что это довольно монотонный процесс, который идет через демократию и свободный рынок и позволит нам стать нормальной демократической страной, как мы видели это в трех или четырех странах — Чешской Республике, Польше, Эстонии, может быть, в Словакии. То есть этим четырем странам удалось пройти этот путь. В других странах этот процесс занял гораздо больше времени, и в течение этого периода произошло несколько важных событий. Прежде всего процесс перехода все больше ассоциировался с коррупцией, поэтому росло противодействие, далее — возврат, может быть, не к старой системе, но к национализму, консерватизму и более традиционной политической и экономической модели. Для маленьких стран этого было недостаточно, и малые страны попытались вступить в экономические блоки, бóльшие по размеру, идет ли речь о Евросоюзе, или ЕврАзЭс, или о новом «Шелковом пути».
Куда нам плыть?
Итак, порассуждаем о том, куда продолжат путь наши страны. В прошлом, когда думали о переходе, мы говорили о том, что в Европе — в таких странах, как Ирландия, Германия, Испания — в начале и середине 1990-х годов существовала определенная экономическая модель, и если вы будете стараться, то вы выйдете на их уровень. Но в наших странах все чаще задаются вопросом: почему коррупция росла, а экономический переход не удавался? В какой-то момент обнаружилось, что экономическая модель, характерная для стран Европы, здесь не работает. Прежде мы с завистью говорили об «ирландском тигре» или процессе модернизации в Испании, тем не менее и там и там все это восхождение закончилось экономическим кризисом. Эти страны оказались вовсе не такими уж успешными, как нам казалось.
Почему я говорю об этом? За последние годы я неоднократно участвовал в дискуссиях, например, с премьер-министром Венгрии Орбаном. Я спрашивал его: «Что вы чувствуете относительно того пути, по которому вы повели Венгрию?»
И он отвечал: «Раньше мы были наивными, мы были молодыми, мы хотели стать такими же, как страны Европы. Но хотим ли мы сегодня быть такими, как Испания, Греция, Италия, Франция? Мы не совсем в этом уверены. То есть сегодня мы видим, что эти страны более не представляют правильную экономическую модель».
И Китай не пример
Политики находятся в трудном положении. Выяснилось, что к западу от них находятся страны, которые больше не являются образцовой экономической моделью. Пять лет назад можно было сказать: «Мы хотим быть, как Китай». Китай в то время развивался быстро, двигался по пути модернизации, но сегодня Китай более не является хорошей моделью, экономика замедляется и продолжит замедляться в последующие годы. Откуда я это знаю? Мы видели, что это уже происходило в прошлом. В 1960-е годы японская экономика развивалась очень быстро, казалось, что скоро произойдет ее экспансия по всему миру. Потом произошло замедление и остановка роста. Затем мы думали, что следующим лидером станет Корея. Но опять же Корея выросла из страны со средним уровнем дохода и потом остановилась. То же самое происходит и в Китае. Итак, если вы принимаете решение относительно политики, вы видите, что и на Западе, и на Востоке у многих стран есть проблемы. С моей точки зрения, это отсутствие альтернатив, и есть причина, почему такие страны, как Россия и Венгрия, откатываются назад.
То есть если ничто иное не работает, может быть, мы вернемся к нашим традиционным ценностям и останемся на этом пути в течение какого-то времени, пока не будет предложена какая-то новая экономическая или политическая модель?
Я не знаю, что это за модель. Если бы я знал это, это была бы очень интересная лекция. Тем не менее есть вещи, в которых я убежден. Например, очень важно искать, смотреть на то, что происходит в Европе, в Азии, в других частях мира, есть ли довольно большая по размеру страна, где экономика является достаточно действенной, работает достаточно эффективно, где, возможно, мы можем найти формулу перехода. И, может быть, нам удастся достичь уровня средней европейской страны, то есть стать более здоровыми, более экономически успешными и, может быть, более скучными.