Европейский союз, находящийся в тисках внутренних противоречий, не в последнюю очередь по причине разного характера политического лидерства на континенте, столкнулся с беспрецедентными вызовами извне и вынужден заново формировать концепцию отношений «Восток – Запад», центральным компонентом которой были и остаются отношения с далекой, малопонятной и слабо прогнозируемой Россией. В настоящее время существуют три концепта взаимоотношений «Восток (Россия) – Запад», имеющие реальную основу и лобби для их воплощения.
Открытые двери, прямые разговоры, жесткая любовь
Выпущенная в мае 2016 года книга «Восточный вопрос на Западе» суммировала видение Даниэля Хамильтона (Университет Джона Хопкинса, США) и Штефана Майстера (Немецкое общество внешней политики) о восточной политике добрососедства, которая «менее устойчива, чем это было десять лет назад». В отношении государств «серой зоны Европы — Europe´s Grey Zone», границы которых находятся на востоке, авторы предлагают проводить политику «открытых дверей, прямых разговоров и жесткой любви».
Россия в этом контексте играет свою многогранную роль. С одной стороны, Россия, как и другие государства на Востоке, подпадает под политику открытых дверей Европейского союза, важными предпосылками которой является слоган «Сближение с ЕС начинается с реформ дома». С другой — Европейский союз должен научиться «отделять и больше не сверять восточную политику добрососедства с Россией». Авторы концепта «Открытые двери, прямые разговоры и жесткая любовь» также рекомендуют странам Запада «разъяснить России, что отношения могут быть построены только на уважении международного права, принципов ООН и Хельсинкских соглашений, включающих уважение к суверенитету и независимости стран — соседей РФ». При этом, особую опасность среди всех представленных авторами рекомендаций создает требование аннулирования/приостановления членства России в Совете Европы, а не только в парламентской ассамблеи СЕ. К сожалению, эта идея также лоббируется немецким Фондом науки и политики — SWP — как «результат отказа России от проведения структурных реформ при выполнении финансовых обязательств» в рамках юрисдикции Европейского суда по правам человека.
Сторонники вышеописанного концепта утверждают, что Россия больше не может устанавливать мировую повестку «путем идеологии», до сих пор не выстроила механизмов мягкой силы — soft power и потому будет влиять методами «жесткой дипломатии, экономических стимулов, военной мощи и другими принудительными мерами».
Изменения без сближения
Пропагандируемая политическими наследниками Вилли Брандта с начала 90-х годов политика Германии в отношении России неофициально называлась «Изменения сквозь сближение —Wandel durch Annäherung». Утвердившееся в последнюю четверть века видение Эгона Бара, что «Америка необходима, а Россия обязательна», не находит поддержки среди представителей политического бомонда Европы. И хотя в Германии по-прежнему представители старшего поколения социал-демократов говорят, что «Россия — наш большой европейский партнер» (Steinmeier 2016) и призывают к смягчению санкционного режима (Gabriel 2016), молодое поколение немецких политиков самоорганизуется для разработки и лоббирования новой Ostpolitik. Ее отправные точки могут быть сведены к нескольким ключевым пунктам:
1) Ostpolitik — это не только и не столько о выстраивании отношений с Россией. Партнеры Германии — страны Балтии и Польша. Германия должна ориентироваться на их интересы и учитывать видение своих партнеров;
2) Ostpolitik — это только часть политики, регламентирующая выстраивание отношений с Россией. Предполагается, что с Россией в краткосрочной перспективе нужно поддерживать и сохранять каналы связи; в среднесрочной перспективе — минимизировать зависимость от российских энергетических и природных ресурсов; а в долгосрочной перспективе — понимать, что Россия не может в обозримом будущем быть партнером как для Европы, так и для Германии;
3) Ostpolitik — это геополитика. Видение того, что на постсоветском пространстве военное вмешательство невозможно, ошибочно, потому что военное вмешательство может быть формой «защитной оболочки» для стран Восточной Европы, гарантом стабильности и безопасности которых является Германия;
4) Ostpolitik — это трансатлантическая политика, в которой США выступает «гарантом безопасности Германии и Европы», и потому политика в отношении восточных государств должна быть согласована и сверена с Вашингтоном и НАТО.
Идеологи и сторонники данного концепта призывают к сохранению дистанции в отношении с Россией и переориентации вектора восточной политики Европы на интересы стран Балтии и Польши.
Многовекторное движение
Профессор Лондонской школы экономики, глава рабочей группы Дарендорфского форума «Европа, Россия и Украина» Владислав Зубок предложил Европейскому союзу проводить политику нескольких направлений — multi-track policy в отношении восточных государств, подчеркнув, что трансформацию «единого подхода для всех» не следует понимать как отказ от европейских норм.
Для реализации данного концепта требуется а) усиление экономического взаимодействия между ЕС и ЕАЕС; б) проведение ЕС политики поддержания институциональной стабильности государства Украина и ее фискальной платежеспособности, содействие широкому кругу реформ; в) содействие менеджменту конфликтов на постсоветском пространстве, включая Нагорный Карабах, Абхазию, Осетию и Приднестровье, при поддержке и усилении роли ОБСЕ (противопоставляемой в данном контексте ООН и НАТО). Только такой многосторонний подход, по мнению автора, способен переформатировать отношения, снизить уровень осуждения внутри Европы принимаемых Россией решений и сбалансировать ситуацию в Украине.
Какая из трех вышеназванных моделей будет реализована, сказать пока трудно. Вполне вероятно, что события будут развиваться по траектории, учитывающей все три повестки-рекомендации. Выстраивая модель взаимодействия с Россией, Европа будет проводить в жизнь политику, в которой любая игра «с кем-то» не означает автоматического «против кого-то». В Европе складывается понимание, что взаимоотношения игроков на политической карте мира стали намного сложнее и глубже, что требует нового modus vivendi внутри отдельных государств, их союзов и мира в целом.
В ближайшие годы отношение Европейского союза к России по восточному вопросу будет формироваться по принципу «вместе сложно, а по отдельности невозможно», а построение связей с Россией хоть и будет рассматриваться как «стратегическая задача — strategic challenge», но уже без обязательного «стратегического партнерства — strategic partnership».
Российский вопрос на Западе: взгляд из Германии