В своей речи на Валдайском Клубе Владимир Путин сказал следующее:
Использование угрозы ракетно-ядерной атаки со стороны Ирана в качестве оправдания, как мы знаем, разрушило фундамент современной международной безопасности — Договор по ПРО. США в одностороннем порядке вышли из договора. Кстати, сегодня мы разобрались с иранским вопросом, нет никакой угрозы со стороны Ирана, и никогда не было, как мы и говорили.
Использование угрозы ракетно-ядерной атаки со стороны Ирана в качестве в качестве оправдания, как мы знаем, разрушило фундамент современной международной безопасности — Договор по ПРО. США в одностороннем порядке вышли из договора. Кстати, сегодня мы разобрались с иранским вопросом, нет никакой угрозы со стороны Ирана, и никогда не было, как мы и говорили.
Причины, которая якобы вынудила наших американских партнеров строить систему ПРО, не существует. Было бы разумно ожидать и работу по окончанию развития ПРО США. Что же происходит на самом деле? Да ничего, или прямо противоположное — всё продолжается.
Недавно США провели первые тесты системы ПРО в Европе. Что это значит? Это значит, что мы были правы, когда спорили с нашими американскими партнёрами. Они просто пытались снова ввести в заблуждение нас и весь мир. Проще говоря, они лгали. Дело было не в гипотетической иранской угрозе, которой никогда не существовало. Это была попытка разрушить стратегический баланс, изменить баланс сил в свою пользу и не просто доминировать, но иметь возможность диктовать всем свою волю.
Не впервые Путин осудил предложенный американцами противоракетный щит в Европе, не впервые выразил недоверие, что проект предназначен для защиты Европы от Ирана. Взгляните, например, на видео, где он рассмеялся, когда ему высказали такую мысль.
Я понимаю, почему Путин рассмеялся, но он ошибается, когда делает вывод, что американцы «лгали». Я говорил это и раньше, но, с учётом Валдайской речи Путина, я думаю, необходимо объяснить это более подробно, поскольку ошибка Путина многое разъясняет, ведь Путин предполагает некую разумность, а это не лучшая модель того, как западные государства принимают решения.
По-видимому, Путин считает, что западная политика обороны представляет собой продукт под названием «планирование на случай угрозы». В этой модели государства определяются, какая стратегия необходима для защиты и какие военные структуры и снаряжение нужны, чтобы реализовать эту стратегию, основываясь на стоящих перед ним угрозах. Это весьма разумный способ ведения дел — в конце концов, если угрозы не существует, то нет смысла создавать стратегию для противодействия ей, не говоря уж о расходовании огромных сумм на строительство вооружённых сил. Многие годы русские отрицали саму идею, что Иран разрабатывает ядерное оружие. Тут я с ними согласен. В конце концов, даже Национальный разведывательный Совет США в 2007 признал, что «Мы с высокой долей уверенности можем сделать вывод, что Тегеран прикрыл свою программу ядерного оружия осенью 2003». Если следовать логике планирования на случай угрозы, то нет нужды создавать ракетный щит для защиты Европы от иранских ядерных ракет. Этих ракет не существует и не будет существовать. Это значит, что если предположить, что США следуют норме «на случай угрозы», то щит ПРО должен быть направлен против другой ракетной угрозы, а поскольку единственное не-союзное государство, способное нанести удар по Европе ядерным оружием — Россия, то имеет смысл считать, что щит разрабатывался с прицелом на Россию.
Все это совершенно логично, но основано на двух допущениях: первое, что американцы разумно оценивают угрозы, и второе, что ракетный щит на самом деле разработан для защиты от угрозы. Ни одно из этих допущений не верно.
Угрозы и объективны — в смысле, что они либо существуют, либо нет — и субъективны — в том смысле, что воспринимаемое вами как угроза, может ею не быть. Просто само то, что иранская угроза не существует, не предполагает, что люди не верят в ее существование. Американские политические деятели зачастую не очень хорошо оценивают угрозы, как это видно по истерике относительно иракского оружия массового поражения. Иран многие годы был пугалом. Убеждённость, что он бесконечно враждебен и крайне опасен стала непреложным фактом. Реальность к этому почти не имеет отношения. Сознательная предвзятость практически гарантирует, что если угроза не существует, то это просто игнорируется. Иранская угроза — та самая истина, которая ликвидирует любые попытки её развенчать.
Следовательно, угроза — вопрос веры. Как и ПРО. Как я уже говорил, это — «религия». По сценарию правящих кругов, именно программа Звёдных Войн Рональда Рейгана повергла Советский Союз. Для правых Республиканцев, в частности, ракетная оборона, без всяких сомнений, «хорошая штука». За прошедшие 20 лет США потратили десятки миллиардов долларов, развивая национальную систему ПРО для континентальной Америки несмотря на то, что система никогда не работала, да даже если бы и работала, то могла лишь сбить горсточку ракет за раз, что никак не достаточно для защиты США от любой державы, реально им угрожающей. Это гигантская потеря финансов. Но это их не остановило.
Причина не в том, что национальная ПРО направлена против России — даже её главные сторонники признают, что русские легко её прорвут. Скорее, бесконечный прогресс бессмысленной политики оказался продуктом мышления определённой группы американской элиты, описанный социологом С. Райт Миллсом, как «сумасшедший реализм». Сумасшедшие реалисты — технократы и градуалисты, они логически переходят с одной ступени на другую, но делают это в пузыре, оторванном от реальности. Результат несколько напоминает картины импрессионистов, но наоборот — при ближайшем рассмотрении все имеет законченный смысл, но если немного отойти, то никакого смысла вообще нет. Психологи делают различие между «намеренным» и «градуальным» типом мышления. При первом люди раздумывают что делать и как, при втором они озабочены лишь одним — как сделать. ПРО давным-давно ушло из стадии намерения, это уже только вопрос воплощения. Нет нужды искать угрозу, чтобы оправдать эту ПРО, обоснования больше не важны.
Более того, ПРО — индустрия стоимостью в многие миллиарды долларов. Это привело к созданию мощных лобби в военно-индустриальном комплексе, у которого большой интерес в продвижении этой идеи. Сформированы комитеты, написаны политические документы, подписаны контракты. В этот момент политика обладает собственным импульсом, который толкает её вперёд невзирая ни на что.
Западные государства потрясающе споткнулись, да не один раз, в самое недавнее время — вторглись в Ирак, бомбили Ливию, поддерживали свержение украинского правительства. Глядя на всё это, Путин, как и многие россияне, по-видимому, говорил себе: «Они же не могут быть настолько тупыми. У них же должны быть какие-то скрытые мотивы». И вот тут-то он сделал большую ошибку. Мы — тупые. Если бы русские смогли это понять, они бы осознали, что им нет нужды ощущать с нашей стороны такую уж угрозу, и российско-западные отношения могли бы существенно улучшиться.