Спустя более чем двадцать лет после распада соцлагеря практически ни одна из поскоммунистических стран не достигла того уровня экономического и социального развития, которое характерно для развитых демократических государств. Также на посткоммунистическом пространстве не появилось «успешных» автократий, своего рода аналогов Сингапура или Омана – стран с высоким качеством государственных институтов при авторитарном режиме. Объяснение этому дают в своем исследовании профессор, декан факультета социальных наук НИУ ВШЭ Андрей Мельвиль и доцент департамента политической науки НИУ ВШЭ Михаил Миронюк.
Результаты современных сравнительных исследований показывают, что существует определенная взаимосвязь между качеством государственных институтов и характером политического режима (хотя направление причинности остается неясным). Статистически видно, что чем выше уровень демократического развития, тем более качественные и эффективные институты госуправления. Они на должном уровне обеспечивают закон и порядок, условия экономической конкуренции, соблюдение прав собственности и контрактов, борьбу с коррупцией и др.
В большинстве авторитарных режимов при этом процветают правовой произвол и коррупция, нет гарантии прав собственности и соблюдения контрактов, в целом – госинституты неэффективные и низкого качества. Но есть и очень примечательные, хотя и крайне редкие, исключения – Сингапур периода Ли Куан Ю, Оман при султане Кабусе, а также современный Катар. Все эти режимы — авторитарные, ограничивающие политическую свободу, но при этом создавшие эффективные и качественные институты государственного управления.
В современной литературе существует достаточно распространенная точка зрения, согласно которой в авторитарных режимах качество институтов и уровни государственной состоятельности в целом, конечно, ниже, чем в демократиях, но все же выше, чем в переходных и гибридных режимах. В этом суть теории так называемой J-кривой.
Андрей Мельвиль и Михаил Миронюк в своем исследовании задались вопросом, насколько эти выводы применимы к постсоветским странам, появились ли среди них спустя четверть века с начала трансформаций авторитарные режимы с хорошими институтами и высокой государственной состоятельностью, и если нет, то почему.
Авторы исследования проанализировали данные по 15 постсоветским странам и сравнили качество их институтов государственного управления (выборочные показатели из World Governance Indicators, 2014) и их режимные характеристики («демократия-автократия» по Freedom House, 2014). Полученные выводы не подтвердили теорию J-кривой. Авторитарные режимы (при всех их сходствах и различиях) на постсоветском пространстве в целом обладают государственными институтами низкого качества. Среди них нет аналогов «сингапурского чуда». Более того, в гибридных («частично свободных») режимах институты лучше, чем в автократиях.
Результаты исследования были опубликованы в престижном американском научном журнале Post-Soviet Affairs.
Модель «Царя горы»
Андрей Мельвиль и Михаил Миронюк предложили аналитическую модель «Царя горы», которая показывает обратную зависимость между качеством институтов и извлечением политической и экономической ренты – чем выше рента, тем ниже качество институтов. В логике авторов, «Царь горы» — это монополист политической и экономической ренты, который просто не имеет мотивов для улучшения качества институтов. «Плохие» институты (коррумпированные, неэффективные, непрозрачные, неподотчетные) с точки зрения интересов «Царя горы» как раз и являются «хорошими», поскольку стабилизируют его привилегии и режимный статус-кво.
Авторы в этой связи обращаются к так называемой «кривой Хеллмана», в соответствии с которой угрозы для радикальных посткоммунистических реформ проистекают не от «ранних проигравших», то есть пенсионеров, бюджетников, бывших аппаратчиков и др. (как считали, например, Адам Пшеворский и Филипп Шмиттер), а как раз, напротив, от «ранних победителей», то есть представителей старой и новой номенклатуры, которые смогли воспользоваться благами приватизации и получили доступ к экономической ренте.
Развивая общую логику Дж.Хеллмана, Мельвиль и Миронюк показали, что в условиях постсоветских автократий экономическая и политическая ренты неразрывно слиты – без соучастия в обеспечении политической монополии ни у кого нет гарантий доступа к извлечению экономической ренты. В этом отличие модели «Царя горы» от «кривой Хеллмана», и это один из вкладов авторов в дискуссию о качестве институтов в условиях различных посткоммунистических режимов.
При этом в исследовании показано, что, казалось бы, достигнутое «Царем горы» положение авторитарного равновесия не является устойчивым. Существует множество внешних и внутренних факторов, которые способны так или иначе поколебать достигнутый статус-кво. Прежде всего, это возможная эрозия самой ресурсной базы режима (в первую очередь, снижение мировых цен на нефть и газ, но не только), что поставит под вопрос монопольное извлечение экономической ренты и приведет к сокращению ресурсов для перераспределения, которое обеспечивает лояльность элит и населения в целом. Такой сценарий развития событий может иметь своим результатом усиление репрессивности режима.
Потенциальная неустойчивость вытекает также и из фундаментальной проблемы автократического правления – неопределенности во взаимоотношениях персоналисткого лидера с окружающими его элитными группами, с одной стороны, и массовыми группами населения, с другой. Возможная нелояльность представителей элит и внутреннего окружения, как и вероятность массового протеста угрожают любому автократу.
Выбор стратегии
Авторы используют элементы игровой модели, чтобы раскрыть диапазон возможных вариантов стратегических решений в ситуации возникающих угроз для авторитарного равновесия. Оно основано на монопольном извлечении политической и экономической ренты при управленческих институтах низкого качества.
Основная цель принимающего стратегические решения лидера (или группы) заключается в сохранении и продлении своей власти и монополии. И здесь два альтернативных стратегических варианта – попытка любыми способами сохранить статус-кво, либо частичные реформы для улучшения качества управленческих институтов. Первый выбор сохраняет «Bad enough governance» (достаточно плохая власть), второй теоретически открывает перспективу перехода к «Good enough governance» (достаточно хорошая власть, даже без сколько-нибудь существенной демократизации).
В исследовании представлены различные последствия такого выбора – с учетом складывающегося баланса сил между «консерваторами» и «реформаторами» в правящей элите и «умеренными» и «радикалами» в оппозиции. Среди этих последствий – постепенная стагнация и эрозия режима, установление жесткой диктатуры, бунт и восстание, а затем относительная стабилизация.
Авторы показали, что, как это ни парадоксально, но даже частичное улучшение качества институтов и кооптация новых элитных групп, хотя и усиливают неопределенность, но в конечном счете действуют в интересах сохранения режима «Царя горы».
Сравнительное эмпирическое исследование будет продолжено на более широкой выборке.