Опыт советского прошлого все чаще становится предметом идеализации и мифологизации. Это относится, в том числе, к гастрономическому аспекту. Существовавшим практикам голода и дефицита в СССР сегодня противопоставляются сюжеты из знаменитой «Книги о вкусной и здоровой пище», которая репрезентирует гастрономический идеал прошлого, но никак не повседневную реальность советского человека, выяснила доцент департамента прикладной политологии Высшей школы экономики (Санкт-Петербург) Ирина Сохань.
Советская гастрономическая культура сегодня предстает в искаженном виде не только в глазах молодежи, выросшей в постсоветское время, но и в сознании людей, которые на собственном опыте пережили практики голода, дефицита и многочасового стояния в очередях за продуктами. Это происходит за счет отрицания коллективной травмы, ее гастрономического аспекта, отметила в докладе Ирина Сохань.
«Рефлексия над советским прошлым сегодня носит амбивалентный характер: с одной стороны, есть запрос на осмысление всего объема тоталитарного наследия, с другой, существует и феномен невозможности принять новое знание, поскольку оно сопровождается травматическими переживаниями», – отметила автор. Отрицание существующей коллективной травмы, по мнению Сохань, ведет к искажению исторического опыта и его идеализации, что может быть опасно как для настоящего, так и для будущего.
В процессе работы над проектом исследователь провела анализ гастрономических колонок в популярных глянцевых журналах, рассчитанных на аудиторию с небольшими доходами, а также изучила влияние знаменитой «Книги о вкусной и здоровой пище» на современное восприятие советской гастрономической культуры. В ходе исследования использовался метод дискурс-анализа.
Книга как источник ностальгии
В советское время обязательным атрибутом домашних библиотек была «Книга о вкусной и здоровой пище». Это не просто сборник кулинарных рецептов. «Ее называют кулинарным кодексом советского человека, появившимся в тот момент, когда призрачное коммунистическое будущее потребовалось продемонстрировать на уровне возможного телесного опыта», – комментирует Ирина Сохань. Знаменитая книга переиздавалась неоднократно с 1945 года и, как отмечает исследователь, прочно закрепилась в сознании не только советского, но и постсоветского человека как репрезентант гастрономической культуры сталинской эпохи.
Сегодня «Книга о вкусной и здоровой пище» продолжает играть свою роль. «Когда речь заходит о гастрономической ностальгии, то в ход идет визуальный ряд из многочисленных изданий этой книги, где ретроэффект вкупе с декларируемым изобилием позволяет ностальгировать по прошлому», – говорит исследователь, замечая, что фокус ностальгии при этом смещается в поле тоталитарной гастрономической мифологии.
В рамках этой мифологии травматический опыт, связанный с гастрономическим аспектом оказывается выносимым за рамки. Травматический опыт – это, прежде всего, голод и дефицит пищи и сопутствующие им практики – очереди, блат, обмен рецептами, попытки встроиться в систему распределения продуктов. «В XX веке дисциплинарный потенциал гастрономической культуры напрямую использовался советской властью посредством практик голода и дефицита, создания режима ограниченного доступа к пище в зависимости от ценности индивида для власти», – отметила Сохань.
Тоска по ГОСТу
Но не только «Книга о вкусной и здоровой пище» служит сегодня источником развития мифологии и ностальгии о благополучном гастрономическом прошлом. «Гастрономическая память формируется весьма специфическим образом – за счет ярких гастрономических впечатлений», – заметила исследователь. Те гастрономические впечатления, которые являлись редкими, если не единоразовыми, могли оседать в памяти в качестве самых ярких образов положительного пищевого опыта, считает Сохань.
Другим немаловажным фактором функционирования гастрономической ностальгии, по мнению автора, является сопоставление качества пищи из супермаркетов эконом-класса и советского прошлого. «Лучшее, якобы, качество пищи из прошлого связывается зачастую исключительно с тем, что власть заботилась о питании граждан, что существовал так называемый ГОСТ производства продуктов, который и выступал гарантией того, что ничего вредного и неполезного не может стать достоянием желудков жителей великой страны», – комментирует исследователь.
Последствия дефицита
В результате сегодня существуют проблемы с признанием гастрономической травмы и, как следствие, с ее исследованием. Между тем травматический опыт голода и дефицита, пережитый не одним поколением советских людей, до сих пор имеет свои последствия, считает Ирина Сохань.
Отголоски советской ситуации выглядят следующим образом. Гастрономическая культура визуализируется в кулинарных блогах и дорогих глянцевых журналах, сделанных как калька с западных образцов, где основные гастрономические дискурсы сводятся к доминирующему эстетическому. Коллективная гастрономическая память в этих репрезентациях отсутствует, но есть ностальгия по советскому, сконструированная на мифологии.
Однако анализ глянцевых изданий низшего ценового сегмента показал, что кулинарные колонки в подобных изданиях структурированы по принципу рукописной кулинарной книги советских домохозяек – когда из доступных, не всегда качественных и дешевых продуктов, предлагается соорудить нечто хотя бы номинально превосходное. Эффекта гламуризации здесь нет, так как он не соответствует дискурсу экономии, визуальные репрезентации в таких журналах отражают реальный процесс приготовления пищи. «Это, в том числе, квинтэссенция травмирующего гастрономического опыта советского человека, который, будучи вытесненным, находит свой выход в доминирующем дискурсе экономии», – говорится в докладе Ирины Сохань.
На волне идеализации всего советского есть опасность тотального искажения гастрономической истории и, как следствие, полного игнорирования гастрономической травмы, считает исследователь. «Самый позитивный вариант обхождения с травмой, но при этом очень тяжелый – это переживание травмы путем ее интеграции в имеющийся опыт», – комментирует Сохань. Возможные способы интеграции – научная, художественная рефлексия, осознанное включение опыта в историческую память.