Следует честно признать, что визуальная пропаганда гражданской войны на Украине выглядит довольно беспомощно. Какие-то мутные дерганые ролики в интернете, невнятные фотографии, убогий видеоряд. Так информационные войны не выигрывают.
При всем богатстве технических средств, которыми сейчас оснащены телеоператоры и фотографы, на выходе мы имеем ноль.
Вспомним, что пишет по этому поводу Вирджиния «кто боится» Вульф.
«В сегодняшней утренней подборке есть фотография того, что могло бы быть трупом мужчины или женщины, однако так изувечено, что вполне может быть и трупом свиньи». Согласитесь, что до этого шедевра, упоминаемого Вирджинией Вульф, картинки из Донецка и Луганска явно не дотягивают.
Большинство зрителей, особенно завсегдатаи социальных сетей, смотрят на них как на визуальное оформление обычного шутера. В русских газетах я вообще не вижу настоящих военных фотографий с этого маленького театрика военных действий. Хотя, казалось бы, пара-тройка искореженных трупов на первой полосе скажут о трагедии Юго-Востока Украины больше, чем любой репортаж, где автор, скорее, озабочен своим селфи, чем стремлением вздыбить тему кровавого братоубийства.
То есть фотография сбитого вертолета, из которого свисает труп пилота-карателя, или развороченный блокпост, с половиной ополченца на залитых кровью мешках с песком, снабженные соответствующими текстами, мотивируют гораздо больше, чем переписка противоборствующих сторон в Фейсбуке и Твиттере.
Нам, проживающим значительную часть времени онлайн, может показаться, что перед нами полная картина ужасов, творящихся на Украине. Но на самом деле это не так по нескольким причинам.
Во-первых, мы эти картины не рассматриваем, мы их листаем, далеко не всегда снисходя до комментария даже. Во-вторых, никто из нас при этом не задумывается о чужих страданиях, я гарантирую это. И сам, кстати, не задумываюсь, говорю об этом без всякого лицемерия.
Речь, короче, о том, что пока ужас происходящего на Украине не станет массовым визуальным достоянием, как это случилось с фотографиями из Руанды или Камбоджи, да ладно, чего уж там — с фотографиями из Майданека, Дахау и Бухенвальда, — никакого взрыва патриотизма и солидарности с зачищаемым Донбассом мы не дождемся. Ну не стала война на Украине нашей войной, и редко кто испытывает от происходящего потрясение или стыд.
Мне не трудно об этом рассуждать, потому что я сам снимал в Косово и Югославии во время балканских войн, и у меня никогда не возникало сомнения, давать ли в эфир ужасы войны, сожженые албанцами сербские деревни и православные храмы, уничтоженные бомбежками НАТО. Во всяком случае, я знаю, что зрителя можно зацепить только на кровь, причем лучше, если эта кровь вызывает ужас и отвращение. Но, еще лучше, конечно, чтобы ненависть и праведный гнев. Сейчас этого не происходит, отсюда следует, что последствия карательной операции не повлекут никаких последствий (каламбур такой).
По факту это значит, что украинцы-повстанцы и часть мирных жителей Украины будут утоплены в крови другими украинцами, пока третьи украинцы будут попивать кофе на Крещатике. Без визуальной пропаганды от этой войны в информационном поле не останется и следа.
В этом отношении русской и украинской фронтовой фотографии еще очень далеко до тех западных светил, чьи работы обошли весь мир. И кадры, где после израильского налета бегают арабы с окровавленными телами на носилках, плачут и рвут на себе волосы женщины, лежит в пыли искореженное тельце голого младенца, дадут сто очков вперед беспомощным видеороликам, которые лепят к месту и не к месту федеральные каналы.
Если ты хочешь возбудить ненависть — ты должен задокументировать объект ненависти и предъявить публике. Иначе, сколько не говори «жыдобандеровская хунта», воевать никто не пойдет. Даже украинские летчики воюют не из ненависти или защищая родину. Они воюют за 9000 гривен в час, а фотографируются с трупами не для славы. А так, на память.