Пресловутая «тройка», которая в действительности и управляет сейчас греческим правительством, — это не просто представитель Европы. Европа в наши дни превратилась в приводной ремень глобального капитализма. Что говорят грекам, чтобы оправдать их угнетение и разорение? Что нужно смириться со своим местом в мире, что мир таков. Что нужно считаться с реальностью современного мира. Что нужно забыть о своих притязаниях и повиноваться законам рыночной экономики и глобальной конкуренции.
Чтобы сопротивляться такой пропаганде, следует начать с простого утверждения. В наши дни не существует реального мира, образуемого живущими на нашей планете мужчинами и женщинами.
Почему я говорю, что нет уже мира мужчин и женщин? Потому что существующий так как он есть мир, мир глобализации, — это только мир товаров и финансовых обменов. Как раз это предсказывал Маркс сто пятьдесят лет назад: мир мирового рынка. В этом мире вещи существуют только как предметы на продажу, а знаки существуют только как абстрактные инструменты покупки и продажи, как различные формы денег и кредита. Поэтому неверно думать, что в нашем мире люди как субъекты обладают свободой. Начать с того, что они совершенно не располагают фундаментальным правом на свободу передвижения, правом селиться, где захотят. Для несравненного большинства мужчин и женщин в так называемом мире, мире товаров и потребления, сам доступ в этот мир практически закрыт. Их отделяет от него высокая стена, они существуют вне этого мира, у них очень мало возможностей и совсем нет денег. «Стену» я понимаю очень конкретно. Везде в мире сейчас строятся стены. Стена должна отделить палестинцев от израильтян, стена воздвигнута на границе США и Мексики, есть подключенная к электричеству ограда между Африкой и Испанией, мэр одного из итальянских городов предложил построить стену между центром и пригородами. И все больше стен, оставляющих бедняков в тюрьмах их собственных домов. И в Европе находятся те, кто думают, что нужно построить стену между злосчастной Грецией и благополучной Северной Европой. Грядущий мир глобализации оказывается пока миром стен и тюремного содержания.
Уже два десятилетия прошло, как пала Берлинская стена. Это ознаменовало единство мира после полувека разделения. Все эти полвека существовало два мира: социалистический и капиталистический. Или, как некоторые говорили, тоталитарный и демократический мир. Падение Берлинской стены было торжеством единого мира, мира демократии. Но сейчас мы видим, что стена просто передвинулась. Раньше она разделяла тоталитарный Восток и демократический Запад, а теперь она разделяет богатый капиталистический Север и разоренный несчастный Юг. Так происходит даже внутри Европы. В прошлом внутри каждой отдельной страны, включая северные страны, наблюдалось противоречие: могущественный организованный рабочий класс противостоял правящей буржуазии, контролировавшей государственный аппарат. Но сегодня мы повсюду замечаем, что государство находится под контролем правящей буржуазии. Сейчас мы везде видим богатых бенефициаров глобальной торговли — и огромные массы исключенных из нее. Между теми и другими — всевозможные стены и барьеры. Люди уже не ходят в одни и те же школы, они не получают одно и то же медицинское обслуживание, они не могут уже ездить едиными маршрутами, они живут в разных районах города.
«Исключенные» — подходящее название для всех, кого не должно быть в современном мире, кто оказался за стеной, за колючей проволокой. Как здесь, в Греции, — за стеной европейских предрассудков и европейских жандармов.
Тридцать лет назад существовала идеологическая стена, политический железный занавес. Сейчас есть одна стена — отделяющая наслаждения богатых от стремлений бедных. Все работает на жесткое разделение живых тел, по происхождению и доходам, — и только так держится единый мир денежных знаков и покупных предметов. Сегодня никакого мира пока нет, и я на этом настаиваю. Цена за объединение мира капитала — жесткое, суровое разделение существования человечества на две области, между которыми ограды, полицейские псы, бюрократический контроль, пограничные катера, колючая проволока и депортации.
Почему так называемая «иммиграция» стала важнейшим политическим вопросом во всем мире? Потому что любой человек, который пытается найти работу в другой стране, начать новую жизнь в другой стране, доказывает, что демократическое единство мира — пока что обман.
Если бы такое демократическое единство существовало, мы бы привечали всех иностранцев, людей со всех концов мира, как своих, как таких же, как мы. Мы бы любили их так, как мы любим тех, кто заходит к нам в гости и готов немного побыть вместе с нами. Но все не так. В большой массе мы считаем, что эти люди не принадлежат к нашему миру. В этом проблема. Эти люди <своим существованием> доказывают, что наш развитый демократический мир еще не стал единым миром для всех мужчин и женщин. Среди нас есть мужчины и женщины, на которых смотрят как на чужих, как на пришельцев. Это могут быть даже европейцы, как, например, греки, которые для французского или немецкого правительства выглядят как чужаки. Конечно, деньги везде одинаковы, доллар и евро одинаковы во всем мире, и мы с удовольствием принимаем доллары или евро от всех этих приезжих из другого мира. Но если говорят об их личности, об их происхождении, об их образе жизни — они не из нашего мира. Мы беремся их контролировать, мы не предоставляем им права на постоянное пребывание. Мы посылаем «тройку», чтобы она за ними надзирала. Мы тревожно спрашиваем себя, сколько уже «их» среди нас, сколько этих чужаков проникло в наш мир. Если подумать, это чудовищный вопрос. Этот вопрос неизбежно готовит почву для их преследования, запретов и массовых депортаций. Этот вопрос подпитывает криминальную сторону политики правительства.
Поэтому нужно сказать так: хотя есть единство современного мира как единство монетаризованных предметов и знаков, никакого единства живых тел не существует. Есть только зоны, стены, бегство, отчаяние, гонения и смерть. Есть «хорошая» Германия и «плохая» Греция.
Вот почему главный политический вопрос в современном мире — вопрос о существовании мира.