ТАЛЕЙРАН. Я всегда мерзну, господин Фуше. Я мерзну даже в самую жару. Таким уродился. (Пристально смотрит на Фуше.) И потом, что-то в вас есть такое... леденящее.
Пауза.
Я прибавлю жалованья своим лакеям. Они заслужили.
ФУШЕ. Да, вы их не балуете, ваша светлость.
Снова, уже ближе, возникают звуки «Карманьолы».
Вам эта песенка ничего не напоминает?
ТАЛЕЙРАН. В ту пору, господин Фуше, я был в Америке.
ФУШЕ. Конечно, я запамятовал!.. Америка! Говорят, это великая страна — и с большим будущим. Когда-нибудь вы должны мне рассказать, как живут люди в Америке.
ТАЛЕЙРАН. Так же, как во Франции, в деревне. В деревне, только без барина. Леса погуще, да туземцы красной масти... и лютые.
ФУШЕ. Как сейчас парижане?
ТАЛЕЙРАН (с улыбкой). Да, пожалуй. Вас это не пугает?
ФУШЕ (чуть заметно улыбнувшись, сочувственным тоном). Пугает, но не так сильно, как вас. (Возвращается к столу и садится.) Сдержать их трудно, почти невозможно.
Талейран наполняет фужеры шампанским, и каждый берет свой, наблюдая за собеседником. Талейран поднимает свой фужер.
ТАЛЕЙРАН. За нашу дружбу!
Фуше подносит фужер к губам, но, прежде чем пить, ждёт, пока выпьет хозяин.
ФУШЕ (выпивает и ставит фужер на стол). Она вошла в пословицу.
ТАЛЕЙРАН (поднимая серебряную крышку на блюде). Сейчас я вам это докажу.
ФУШЕ (восхищенно). Гусиный паштет с трюфелями!
ТАЛЕЙРАН. Да, из Перигора... с земли Талейранов. (Отрезает кусок и кладет на тарелку, которую протягивает ему Фуше.)
ФУШЕ. Князь, вы умеете жить.
ТАЛЕЙРАН (накладывая себе паштета.) Привычка, господин Фуше. Умение жить и умение умирать у нас в крови.
Молча едят.
Как по-вашему, сколько у нас времени, чтобы поужинать спокойно?
ФУШЕ. В обрез.
ТАЛЕЙРАН. Разве?
ФУШЕ. Совсем в обрез. Взрыв может произойти в любую минуту. Я знаю, чем это пахнет. Церемониться не будут ни с кем.
ТАЛЕЙРАН (утирая рот). Ну, скажем, часа два. Два часа, чтобы подобрать власть для Франции.
ФУШЕ. Только не забывайте, у вас под окнами не Веллингтон, а наша чернь. Они ненавидят нас, но сейчас ждут спасения...
ТАЛЕЙРАН. Которое может прийти только от нас с вами. Мы мыслим одинаково, господин Фуше. Если позволите, из этого и будем исходить.
Пауза.
ФУШЕ. Чтобы прийти к чему?
ТАЛЕЙРАН. К чему бы мы ни пришли, идти нам придется вместе.
ФУШЕ (с притворным удивлением). Кто бы мог подумать, что вам понадобится моя рука?
ТАЛЕЙРАН. Так же, как вам моя голова. (Проводит ребром ладони по воротничку.) Раз уж она уцелела.
ФУШЕ. Действительно, нам давно пора поладить.
Талейран берет нож и режет паштет.
ТАЛЕЙРАН. Еще паштета?
ФУШЕ (протягивая тарелку). Ах, князь, за вашим столом сопротивление бесполезно.
ТАЛЕЙРАН (самодовольно). Посмотрите, что нас ждет! (Поднимает одну за другой серебряные крышки.) Спаржа горошком, мягкие части артишоков под зеленым соусом... семга по-королевски и филе из куропаток.
ФУШЕ. Как тут можно думать о смене режима! (Указывает на бутылку шампанского.) Да еще такая бутыль шампанского!
ТАЛЕЙРАН. Подарок герцога Веллингтона.
ФУШЕ. У вас оно куда лучше пьется, чем у него. (Пьет.) Я не пил шампанского со времени нашей победы при Ватерлоо.
ТАЛЕЙРАН. Как вам показался Веллингтон?
ФУШЕ. По-моему, пустейший человек.
ТАЛЕЙРАН. Он просто полон самим собой.
ФУШЕ. И такой нудный...
ТАЛЕЙРАН. Убийственно. Ему повезло, что он победил при Ватерлоо. Кладите себе еще, господин сенатор. Не стесняйтесь.
Фуше оглядывает стол жадным взглядом чревоугодника.
ФУШЕ. “Не стесняйтесь!” Ах, князь, как это прекрасно звучит, особенно в политике! Итак, я начну... с семги. (Кладет себе семги, с наслаждением принюхивается и начинает есть. ) Так о чем мы говорили?
ТАЛЕЙРАН. О Ватерлоо. Королевские лилии там опять расцвели. Теперь они украшают каждую шляпу.
ФУШЕ. Лилии? Грош им цена. За сто дней они окончательно увяли.
ТАЛЕЙРАН. Не могу согласиться.
ФУШЕ. Было бы странно, если бы вы согласились.
Пауза.
ТАЛЕЙРАН (продолжая с удовольствием есть). Или мы придем к согласию нынче же ночью, или оба исчезнем со сцены. Если нас вообще не посадят, господин председатель Временного правительства.
Фуше продолжает невозмутимо есть.
У нас с вами на руках один козырь, один на двоих, вы это прекрасно знаете.
Пауза.
У вас, возможно, имеется замысел касательно будущего Франции?
ФУШЕ. И не один, господин бывший премьер его величества.
ТАЛЕЙРАН. Даже не один? Интересно послушать!
Сверху доносятся звуки музыкальных инструментов, которые настраивают на верхнем этаже.
ФУШЕ (удивленно и подозрительно). Что это?
ТАЛЕЙРАН. Я нанял оркестр. По ночам они репетируют, после того как отыграют в Итальянской опере. (Смотрит на часы.) Полночь... как раз в это время они и приходят.
ФУШЕ. Кто? Оркестр?
ТАЛЕЙРАН. На днях я принимаю генерала Орлова и князя Меттерниха. Я решил, что, если их встретить музыкой их стран... это может расположить их в пользу Франции.
Пауза.
Это вальс. Новый танец. Он произвел фурор на Венском конгрессе.
ФУШЕ (недоверчиво). Оркестр и ночует у вас?
ТАЛЕЙРАН (презрительно). Спросите у моих лакеев. Они вам скажут.
Обмениваются долгим взглядом.
ФУШЕ. Ситуация не простая.
Пауза.
Палата депутатов провозгласила императором Наполеона Второго...
ТАЛЕЙРАН (возмущенно). Сына людоеда! Это несерьезно.
ФУШЕ. ...а его мать Марию-Луизу — регентшей, позволю себе вам напомнить.
Пауза.
Семга просто восхитительна!
ТАЛЕЙРАН. Мне привозят ее с Рейна, из Страсбурга.
ФУШЕ. Подумать только, а у Веллингтона едят разварившуюся говядину!
Пауза.
Я готов признать, что маленький Бонапарт не может быть серьезным претендентом, но он и не единственный. Есть еще Луи-Филипп Орлеанский.
ТАЛЕЙРАН (притворно содрогаясь). Сын цареубийцы! Помилуйте...
ФУШЕ (лицемерно). Это все быльем поросло.
ТАЛЕЙРАН. Не так уж и поросло, господин Фуше. Герцог Орлеанский пока подождет. Поищем поближе.
ФУШЕ. Поближе?
ТАЛЕЙРАН. Да... совсем близко.
ФУШЕ (хлопну в себя по лбу). Народ! Как же я позабыл? Ну конечно, французский народ.
Издевательский смешок Талейрана.
Не смейтесь. При нынешнем безвластии именно республика, опомнившаяся от крайностей и избавившаяся от иллюзий, могла бы стать решением.
ТАЛЕЙРАН. Соскучились по Директории, господин Фуше? (Смотрит на часы. Пауза.) Сегодня, седьмого июля тысяча восемьсот пятнадцатого года, в половине первого ночи, Франция готова отдаться первому встречному — и никогда ее правительство еще не было до такой степени временным. Я знаю, что вы его глава, господин Фуше, но кого, в сущности, вы возглавляете? Стадо ошалевших депутатов, которые никак не придут в себя после Ватерлоо. Появись завтра решительный человек, и они поползут к нему на брюхе. Вот она, опасность: новый Бонапарт, из низов, и чем хуже разруха, тем крепче будет его власть.
Пауза.
Не благоразумнее ли самим выбрать хозяина — которого мы знаем и который в нас нуждается?
ФУШЕ (улыбается). Чтобы вы опять возглавили его правительство?
ТАЛЕЙРАН (поднимает бокал). Но на сей раз при мне будете вы, ваше превосходительство.
ФУШЕ. Опасное соседство.
ТАЛЕЙРАН. Зато я буду у вас на глазах. Вы сможете следить за мной, Фуше. Вы же будете рядом. Это увлекательно, вот увидите.
ФУШЕ. Не сомневаюсь, но, если не возражаете, эту игру мы пока отложим. Есть вещи более срочные.
Пауза.
Давайте вернемся к Бурбонам.
Пауза.
Боюсь, что народ их больше не примет.
ТАЛЕЙРАН (иронически). Боитесь... Неужели?
ФУШЕ. Я сказал “боюсь”... как бы поставив себя на ваше место. Когда мы запросто отрубили королю голову и небо не обрушилось на нас за это, выяснилось, что король был всего лишь обыкновенным человеком. Еще одна реставрация монархии в этой стране, после всего, что тут творилось четверть века, — мне кажется, это дело неблагодарное и тяжелое.
ТАЛЕЙРАН (cyхo). Да, ну и что?
ФУШЕ. А то, что монархия милостью Божьей больше не существует. Это лишь один из возможных вариантов — причем непопулярный и нежизнеспособный. Народу придется его навязывать. Но какими силами? — Армии больше нет, а одной полиции, даже самой могущественной, не хватит, чтобы подавить всеобщее восстание. И потом — к чему скрывать? — у меня нет желания, ваша светлость, стрелять в народ.
ТАЛЕЙРАН (изображая удивление и негодование). Но какое же правительство хочет стрелять в народ, господин Фуше? Никакое! Просто всякое правительство, сознающее свою ответственность перед народом, бывает иногда вынуждено принять меры, чтобы разогнать бунтовщиков... в интересах самого же народа.