Сценарии развития отношений между Россией и Европейским союзом на перспективу сформулировать, в общем, не сложно — они почти очевидны. Гораздо сложнее и важнее то, что следует из реализации того или иного сценария. Между тем сценарии как раз и нужны для того, чтобы понять, с какими рисками столкнется Россия, делая тот или иной стратегический выбор при формировании своего «европейского вектора». Представляется, что в целом отношения Россия-ЕС (по крайней мере, теоретически) в краткосрочной и среднесрочной перспективе могут развиваться по следующим траекториям.1
Политическое сближение с Евросоюзом при сохранении экономической взаимозависимости
Реализация этого сценария предусматривает активные действия со стороны России, а именно посыл в ЕС достоверного и значимого сигнала о начале не только экономической, но и политической модернизации, серьезной борьбы с коррупцией и реформы судебной системы. Императив для данного сценария — восстановление ценностной компоненты в отношениях с ЕС, т.е. ориентация не только на интересы, но и на общие (европейские) ценности. Итогом реализации сценария при доведении его до успешного логического завершения стало бы создание по-настоящему сильного, легитимного и активного государства, способного поддерживать территориальную целостность большой многообразной страны, эффективно обеспечивать общественные блага и корректировать рыночные дисбалансы. В то же время в условиях открытости для внешнего мира это должно быть государство, ограниченное четкими правилами и рамками.
Данный сценарий наиболее выгоден для Европейского союза (хотя и не для всех его игроков), по крайней мере, нормативно. Реализация сценария позволит Евросоюзу сформировать последовательную политическую и экономическую повестку и политику в отношении России, а также значимо усилить свое влияние. Однако практическая реализация этого сценария крайне маловероятна, по крайней мере, в краткосрочной, да и в среднесрочной перспективе. Дело в том, что Российское государство вольно или невольно создало определенную мотивацию и поддерживает такие правила игры, при которых экономическим и политическим элитам выгоднее оставаться в рамках пусть и неэффективного, но статус-кво в экономике и политике, нежели нести издержки и риски перехода к новой модели. В краткосрочном (и, может быть, в среднесрочном) плане современное политическое и экономическое состояние России, характеризуемое как статус-кво, представляет собой так называемое институциональное равновесие. Это означает, что основные политические и экономические силы не заинтересованы в существенных изменениях правил игры либо сильно расходятся по поводу направлений желательных изменений. При этом многие социальные группы, успешно встроенные в существующую систему правил, недовольны прежде всего тем, что государство не может гарантировать стабильность и соблюдение этих правил.
Находясь в таком институциональном равновесии, Россия не может естественным образом, т.е. эволюционным путем, генерировать пошаговые изменения в направлении трансформации, в том числе в ответ на новые вызовы. В данном контексте отсутствие значимых перемен — это следствие устойчивого равновесия, а не только результат порочности системы. Существующий порядок потому и называется институциональным эквилибриумом, что недовольство текущими правилами игры, ведущими к бесперспективному состоянию дел во многих областях экономической, политической и социальной жизни, не выливается в спрос на изменение этих правил.
Проблема перехода еще больше усугубляется в условиях, когда все формальные институты и законы уже устоялись и за каждым институтом и правилом игры стоят устойчивые интересы (как в России). Перспективы политической трансформации значительно осложняются «ресурсным проклятием», т.е. зависимостью экономики страны от продажи энергоносителей, и отсутствием традиции налогообложения граждан и подотчетности государства налогоплательщикам. Список российских особых обстоятельств можно продолжать и далее. Это и коррупция, ставшая нормой ведения бизнеса и взаимодействия российского гражданина с государством. Это и многовековая традиция концентрации исполнительной власти при крайней слабости двух палат парламента. Это, наконец, наличие ядерного оружия, позволяющего все еще претендовать на статус великой державы во внешней политике. В итоге мы имеем значительную часть общества, готовую всерьез рассматривать Россию как «особую цивилизацию» или даже как «крепость-Россию», как «Россию, встающую с колен», и искренне видеть в этом альтернативу модернизации «западного», т.е. в данном случае европейского типа.
Все это как будто подводит нас к выводу о том, что снижение цен на энергоносители автоматически должно привести к «нормализации» в России и её отношений с зарубежьем. Однако хотелось бы указать на другую вероятность. Поскольку задача «разведения» внутренней и внешней политики остается движущей силой формирования внешних отношений России (важность её даже возрастет в случае увеличения экономических проблем для населения), можно ожидать, что сокращение прибыли от внешней торговли, скорее всего, стимулирует Кремль к проведению еще более рискованной политики и к дальнейшей изоляции страны от мирового сообщества. Поэтому рассчитывать на падение цен как на лекарство, которое будет действовать автоматически в «правильную» сторону, не приходится. Это слишком легкий путь.
1 Вариативной стороной в каждом из сценариев выступает Россия. Маловероятно, что Евросоюз коренным образом изменит свою позицию в отношении России, не будучи мотивированным действиями с её стороны.