Для того чтобы выяснить возможности политико-идеологической «эксплуатации» института праздника, а также обосновать крайнюю приблизительность контроля за его развитием через рычаги непосредственного воздействия, я обратилась к уже существующим определениям праздника. Считаю необходимым оговорить, что имеющиеся модели, по сути, являются промежуточными попытками формализовать этот сложнейший, где-то закрытый, «ускользающий», но столь укорененный в жизни человека феномен.
Подтверждение этому я нашла и в монографии А. В. Бенифанда, где автор указывает, что слово «праздник» в литературе «имеет множество различных значений, порой противоречащих друг другу». При этом оно «часто употребляется для характеристики эмоциональных состояний (праздник чувств, эмоций, души, сердца)», показывая «лишь одну его грань: праздничное, эмоционально окрашенное состояние, вызванное особым приподнятым настроением».
Далее А. В. Бенифанд подчеркивает, что «в философских исследованиях пока не преодолен некоторый вакуум, недооценивается важное значение категории «праздник» для более глубокого понимания категорий «образ жизни», «духовная жизнь», «общественное сознание» и др.» По поводу последнего трудно что-либо возразить: проанализированный массив материалов меня в этом мнении укрепил. Но причину такого рода трудностей я вижу несколько в ином ракурсе: имеющиеся праздничные «неразрешимости», как мне представляется, являются следствием недопонимания, «несхватываемости» сущности самого феномена праздника. Последний как механизм человеческих взаимоотношений настолько сложен и «закрыт», что до сих пор остается предметом научных дискуссий. Возникает впечатление, что феномен не поддается универсализации.
Обратимся к некоторым из принятых на сегодняшний день толкований самого этого феномена. Так, в энциклопедическом словаре русского библиографического общества «Гранат» дано определение праздника в связи с религиозными мотивами; словарь Ф. А. Брокгауза и А. И. Ефрона различает религиозные и светские праздники; В. И. Даль выводит понятие «праздник» из понятия «праздность», праздный — порожний, свободный. Немецкий лингвист М. Фасмер считает, что понятие «праздный» заимствовано из исконно русского понятия «порожний». Есть мнения, что понятие «праздник» в русском языке произошло от древнеславянского «праздь», означающего безделье, отдых.
Одним из традиционных считается определение праздника, предложенное И. М. Снегиревым: праздник как антитеза трудовых будней и проявление свободной жизни. «Самое слово праздник, — писал он, — выражает упразднение, свободу от будничных трудов, соединенную с веселием и радостью. Праздник есть свободное время, обряд — знаменательное действие, принятый способ совершения торжественных действий; последний содержится в первом». В этом смысле ключевое значение слова «праздник» — определенный период времени (час, день или дни), заполненный бездельем; характеристика свободного времени, когда отмечают что-то выдающееся — выделяющееся из потока других событий. Последнее оформляется соответствующими символами — обрядами или ритуалами, то есть художественно-выразительно обставлено, к тому же это время всегда необычайно радостно или торжественно.
Сверхзадача праздника — осуществить в структуре сознания некие превращения, невозможные в обыденные, занятые трудом дни, поэтому праздник нуждается в особой душевной или психологической настроенности, он же ее и усиливает. С давних пор и до нашего времени праздник является не только видом досуга: это не просто отдых, а время формирования общечеловече ских договоренностей в понимании свободы, радости и т. п., которые предстают благодаря празднику не как исключительные состояния, а как часть жизни — равноправная и существенно необходимая. Именно поэтому праздник — это вид свободной деятельности людей, в идеальном случае — собравшихся добровольно. Отмечу, что только при таких условиях праздник позволяет общаться свободно, создает условия для коллективных переживаний и устремлений, которые на время как бы стали реальностью. Именно праздник дает ощущение полноты жизни (индивидуальной и коллективной), позволяет пережить гармонию с собой и со всем окружающим. Он же дает людям удовлетворение избыточным — тем, что в будни подавляется или игнорируется.
Праздничные отношения становятся своеобразной «разрядкой напряженности», которая накапливается обыденно, и вместе с тем они позволяют прикоснуться к счастливой жизни.
Существуют разные типы праздников, но все они в большей или меньшей степени основаны на добровольном согласии принимать и выполнять правила праздничной жизни, не сводя ее к материальной пользе. При таком подходе институт праздника отнюдь не лишается практического смысла и целесообразности, скорее наоборот, он приближается к своей природной сути — моделированию способов истинно человеческого общения в сфере свободного времени.
Фактически эта теоретическая абстракция является еще одним определением праздника, раскрывающим существенный момент его содержания, а именно — праздник как соединение людей узами общности, порождение чувства свободы и коллективности Только праздник позволяет конкретно, чувственно ощутить единство и общность, открыто демонстрировать себя и в таком же качестве видеть других. Именно поэтому праздник является личным опытом почти всех: ведь не существует таких людей, кто не пережил хотя бы один раз в жизни со-стояние праздничности, а пережив, не связывал бы с ним представления о свободной и по-своему счастливой жизни. Именно в это особое время мы переживаем то особое настроение, когда, провозглашая радостное «да» определенному событию, мы утверждаем целостность жизни. Праздник как попытка избавить человека «от узко утилитарного или односторонне будничного отношения к жизни», позволяет задержать мгновенное состояние праздничности, зафиксировать его не завтра и не где-то там, а именно «здесь и теперь».
Новые исследования праздника в силу неисчерпаемости феномена дадут новые характеристики, но его универсализации, полагаю, добиться все-таки сложно. В пределах поставленной задачи мне видится некоторая причина, объясняющая суть этой природной «несхватываемости», на основании которой представляется возможным выработать определенную методологию моделирования праздника в сфере политико-идеологического. В данном случае речь идет как минимум о двух ключевых позициях, максимально и формирующих, и характеризующих природу праздника. Первое: это особый род экзистенции — праздничная экзистенция, укорененная в самом празднике. Благодаря ее существованию праздник возрождается. Вторая основа существования праздника — добровольность существования в нем, порожденная его игровой составляющей. Именно эта составляющая становится источником искренней радости; в противном случае праздник будет «рассыпаться», терять свой природный смысл, а участвующие в нем радость будут имитировать.
В принципе, фиксируя внимание на этих составляющих, можно создать политическую модель праздника, точнее — проанализировать в нем баланс игрового и неигрового, то есть политико-идеологического. В дальнейшем управление этим балансом становится основным рычагом воздействия на состояние праздника, и как следствие — на возможность эффективного (в смысле максимально прогнозируемого) управления одним из древнейших институтов человеческих взаимоотношений, в чем, собственно, и видится основной идеологический и политический интерес в сфере праздничного.
Большая стаття, научно-психологическая часть осталась здесь