Почти сразу после вооружённой атаки в Бенгази, Ливия, 11 сентября 2012 г., в результате которой погиб посол США Кристофер Стивенс вместе с Шоном Смитом, Тайроном Вудсом и Гленом Доэрти, вдобавок к разрушению и разграблению здания США в Бенгази, различные обозреватели немедленно стали делать заявления о том, что произошло в Ливии и что это значит. Они все говорили очень уверенно. И всё же единственное, о чём можно было сказать с уверенностью, было умышленное создание неопределённости с многочисленными слоями запутывания, когда ответов на заданные вопросы не было, а некоторые вопросы и по сей день не поставлены. Это верно по большей части и теперь, месяцы спустя после атаки и публикации 18 декабря результатов расследования Госдепартаментом атаки.
Этот доклад был составлен «Комиссией контроля подотчётности», созванной госсекретарём Хилари Клинтон и поэтому не обладавшей беспристрастностью независимого органа, который бы не имел связей с администрацией Обамы или с корыстными интересами тех, кто руководит Госдепартаментом. Расследование возглавляли Томас Р. Пикеринг (бывший посол США в Эль-Сальвадоре в разгар грязной войны против оппозиционных движений и партизан, связанных с ФНОФМ — Фронтом национального освобождения имени Фарабундо Марти) и адмирал Майкл Маллен.
Имея образование в области этноистории и опыт исследовательской работы в колониальных архивах, а также видя, что данный доклад «рассекречен» и тем самым распространяется в разных СМИ, меня поразило, что целью его обнародования было не дать ответы на проблему, а, скорее, представить версию событий, предпочитаемую Госдепартаментом как стороной конфликта в Ливии. Конфликта, который США сделали международным, расширив и обострив его с февраля 2011 года. В докладе на самом деле мало новых деталей, которые бы не были уже представлены или не обсуждались публично и не были оставлены неразрешёнными. И действительно, доклад сводит всё в конечном счёте к необходимости усиления мер безопасности и улучшению подготовки. Этот доклад разительно контрастирует с тем, что, как обещали некоторые журналисты, должно было стать «бомбой Госдепартамента». Бомба оказалась невзорвавшейся.
Нерассказанная история
Представьте себе: правительство, которое регулярно расстреливает своих предполагаемых врагов за границей, используя удары беспилотников на основе мнимых «разведданных», которое в рабочем порядке заявляет об убийстве «террористов» и предотвращении «грозящих» атак, всё ещё не может — даже четыре месяца спустя — установить группу, ответственную за атаку в Бенгази. Не может или, возможно, не хочет. Вместо этого доклад отсылает нас к ФБР, которое всё ещё проводит расследование. Это то самое ФБР, что было слишком напугано, чтобы посылать своих агентов в Бенгази для расследования атаки даже недели спустя после атаки, и после того, как «место преступления» было тщательно разграблено и «разрушено». На самом деле американская разведка по Бенгази выглядит вот так: «ключевые вопросы в отношении личности, действий и мотивации виновников должны быть установлены в рамках идущего уголовного расследования» (стр. 2). Даже если мы примем доклад за чистую монету, то этот отсутствующий элемент — кем были нападавшие — уже должен стать достаточной причиной, чтобы заставить надолго задуматься. Правительство США утверждает, что не знает, какая группа атаковала его сотрудников в Бенгази, не говоря уже о личностях отдельных атаковавших. Это кое-что говорит о состоянии «знаний» США о Ливии. Если же мы не станем принимать доклад за чистую монету, то тогда он выглядит как умышленная попытка скрыть то, что США не хотят, чтобы общественность знала.
В этом отношении есть множество вариантов — и никаких несомненных фактов. В самом докладе даётся беглое подтверждение «продолжающегося присутствия сторонников Каддафи» (стр. 15) — но в нём даже на секунду не рассматривается то, кто мог быть заинтересован в атаке на здание СШАв Бенгази. В докладе ни разу не упоминается присутствие агентов ЦРУ в так называемом «комплексе Особой миссии» в Бенгази, хотя появилось множество сообщений о том, что атака была нацелена на базу ЦРУ, обнаружив присутствие значительного количества сотрудников ЦРУ, и стала огромным ударом по усилиям ЦРУ в Ливии — и по усилиям незаконной отправки оружия сирийским повстанцам через Турцию. Чем же ЦРУ там занималось? Согласно сообщениям, их работа касалась «обеспечения безопасности» оружия, разграбленного из арсеналов ливийского правительства во время войны НАТО, такого как зенитные управляемые ракеты SA-7. Также сообщалось, что работа посла Криса Стивенса в Бенгази заключалась в транзитной перевозке тяжёлого оружия из Ливии и затем передачи его в руки джихадистов, воюющих, чтобы свергнуть правительство Сирии. Является ли просто совпадением то, что сирийские повстанцы начали использовать зенитные ракеты SA-7, которых у них раньше не было? Операция ЦРУ, подобная этой, не только нарушала бы, таким образом, международные законы, но и обнажила бы тогда ложь Обамы о том, что США не снабжают сирийских повстанцев оружием. Это снова расширяет варианты в отношении мотивов возможных нападавших, включая тех, кто хотел бы положить конец таким тайным операциям против Сирии.
Что неясно, так это то, зачем бы «исламистам» в Ливии нападать на «представительство» в Бенгази. В конце концов, они ведь из числа тех самых людей, что выиграли от воздушного прикрытия НАТО, о котором они просили, и от поставок оружия во время войны с целью свержения ливийского правительства, и которые, по сообщениям, снова выигрывают от поддержки США и их партнёра по НАТО, Турции, посредством отправки оружия в Сирию, при этом некоторые ливийцы уже активно участвуют в этой войне. Что бы они выиграли, и разве не потеряли бы многое, от такого необъяснимого нападения на своих собственных партнёров?
Друзья, которых нельзя упоминать
Это действительно главный принципиальный недостаток доклада: то, как он внезапно превращает «ополчения» в «террористов» (см. стр. 4). Несмотря на упорные утверждения авторов доклада, что установление личностей нападавших не является их работой, в докладе говорится о действиях и сущности Аль-Каиды и родственных с ней организаций (стр. 2). Но тогда встаёт вопрос: если «исламисты» и «джихадисты» являются проблемой, то почему тогда США работают вместе с ними в Ливии? Аналогичным образом, если они настолько «анти-американские», как это обычно подразумевается, то почему некоторые из них активно сотрудничают с США? Как американские чиновники определяют, кто из невообразимого количества ополчений, как признаётся в докладе, являются хорошими «исламистами», а кто — плохими? В самом докладе даются интересные ответы на это.
Авторы доклада объясняют то, как война против СССР в Афганистане, поддержанная США, и последующее вторжение и американская оккупация Ирака обеспечили сетевую поддержку, подготовку и опыт, усилившие «джихадистов», с которыми боролся Каддафи, и которые продолжают дестабилизировать Ливию при содействии США. Здесь в докладе даже не делается паузы и в одном параграфе уживаются и бывшая монархия, базирующаяся в Бенгази, и интересы США, и джихадисты, как будто они являются естественными партнёрами (стр. 13). Более того, в докладе мимоходом отмечается, что «ливийская охрана Особого представительства состояла из четверых вооружённых членов „Бригады мучеников 17 февраля“ (Бригады 17 февраля) — местной зонтичной организации ополчений, доминирующих в Бенгази (некоторые из которых являлись исламистами)» (стр. 19). Некоторые из которых были исламистами?
Затем делается утверждение о предполагаемой любви ливийцев к послу Стивенсу. Если Стивенс и другие иностранные официальные лица на самом деле «заслужили восхищение бесчисленного количества ливийцев» (стр. 14), как это представлено в агиографии Госдепартамента, то тогда там не должно было быть потока атак (приводится список из 20 атак, стр. 15-16, в одном только Бенгази) против американских и связанных с ними западных целей, а Стивенс должен бы быть жив. При такой неспособности спуститься на землю и безграничном самовосхвалении американских официальных лиц, граничащем с тем, что часто выглядит как официально оформленный нарциссизм и высокомерие, нет никакого обсуждения того, почему реальность в Ливии такова, что там убивают американских чиновников. В докладе даётся лишь упрощённая картина двух видов потенциальных ливийских противников: протестующие и террористы.
В докладе, однако, отмечается, что у американских чиновников развилось своего рода неадекватное восприятие действительности в Ливии — возможно, обвиняя их самих в их крахе — в результате чего насилие против американских и других международных мишеней стало обычным и по сути было вытеснено. В докладе комментируется возможность, — хотя бы эта возможность заслужила их комментарий — что при таком множестве атак против американских и международных мишеней всё это стало рассматриваться как нечто нормальное: «чем дольше миссия подвергается непрерывно высокому уровню насилия, тем больше она считает инциденты с безопасностью, которые в другое время вызвали бы реакцию, чем-то нормальным, тем самым повышая порог для того, чтобы инцидент вызвал переоценку риска и пересмотр продолжения работы миссии» (стр. 16). С другой стороны, понятие о «сопротивлении» выглядит как запретное, заранее исключённое из обсуждения. Более того, как я покажу далее, эта аргументация не выдерживает критики и является частью еле заметного подтекста доклада, который возлагает вину за смерть Стивенса частично на самого Стивенса.
Сомнительные друзья
Странно, но не удивительно, что в докладе общественности не представляются соображения о риске, являющемся результатом эффекта «обратного удара» от американской дестабилизации, точно так же, как в нём исключается любое представление о сопротивлении. Вместо этого у США в Ливии есть только друзья. Так как же тогда получилось, что четверо американцев были убиты? Их охраняло, как нам говорят, местное ополчение — ополчение «17 февраля». К сожалению, «члены ополчения 17 февраля прекратили сопровождать передвижения автомобиля Особой миссии в качестве протеста из-за заработной платы и графика работы» (стр. 5). Более того, следователи «обнаружили мало свидетельств того, что вооружённые охранники из „17 февраля“ предоставили какую-либо значительную защиту» для «Особой миссии» (стр. 6). Что же касается ливийского правительства, то расследование установило, что «ответные действия ливийского правительства полностью отсутствовали в ночь атак, отражая как слабые возможности, так и почти полное отсутствие влияния центрального правительства и его контроля в Бенгази» (стр. 6-7). Это звучит так, что ливийское «правительство», каким бы оно ни было, не имело возможности помочь — что, скорее всего, правда. Однако это не объясняет, почему «неизвестный человек в форме полицейского от ливийского Верховного совета безопасности (ВСБ)» был замечен в день атаки «по-видимому, фотографируя здания комплекса на мобильный телефон со второго этажа строящегося здания через улицу к северу» от «Особой миссии» (стр. 19).
Переписывание истории
Авторы этого доклада, по-видимому, вынуждены давать предпочтительную трактовку ливийской истории, неизменно делая замечания, которые достойны упоминания тем, что у них нет почти никакой связи с содержанием и целью этого доклада. В то же самое время доклад добавляет к недавним официальным заявлениям, которые поразительным образом идут вразрез с изложением фактов Обамой в начале войны в 2011 году, как будто эти официальные лица страдают амнезией и забыли, что было указано в последнем наборе тезисов в отношении одобренной и разрешённой точки зрения о Ливии.
Например, хотя Обама неоднократно утверждал в марте 2011 года, что он против смены режима, и что международная интервенция была необходима для защиты гражданского населения — якобы его единственная озабоченность, — не делается никакой попытки и дальше поддерживать эту иллюзию. Так, в докладе, как и в заявлении госсекретаря Клинтон ранее, говорится, что Кристофер Стивенс являлся «спецпредставителем» США в «правительстве, руководимом повстанцами, которое в конечном итоге свергло Муаммара Каддафи осенью 2011 года», и что это было даже до того, как США публично признали это «правительство» как «единственного легитимного представителя ливийского народа». Стивенс и его «Особая миссия» работали над тем, чтобы укрепить «поддержку Соединёнными Штатами перехода к демократии в Ливии посредством взаимодействия с восточной Ливией, родиной восстания против Каддафи и региональным центром власти» (стр. 2). Проще говоря, это был дипломат, который активно работал ради свержения иностранного правительства. Это был «дипломат», чья работа заключалась в осуществлении смены режима — несмотря на первоначальные официальные заявления об обратном — и вдобавок к этому его приверженность Ливии ограничивалась восточной частью страны. Свержение правительства сопровождалось пособничеством регионалистским настроениям, которые продолжают работать на раскол и дестабилизацию Ливии с момента кровавого переворота против Каддафи.
Как бы то ни было, доклад явно наводит на мысль, что «дипломатия как подрывная деятельность» является излюбленной моделью Госдепартамента для участия в международных делах, в нём отмечаются: «значительно повысившиеся требования к американским дипломатам присутствовать в самых опасных регионах мира для продвижения американских интересов и установления контактов с населением за пределами столиц и вне досягаемости правительств принимающих стран» (стр. 2). «Вне досягаемости правительств принимающих стран» является приятным способом сказать, что американские дипломаты продвигают американские интересы в обход тех самых законно учреждённых властей стран, которые США официально признают, так как даже для открытия посольства требуется предварительное разрешение этих правительств. Однако эта модель не обязательно зависит от открытия официальных посольств — при новой американской дипломатии можно обойтись и без этой формальности. Это действительно так даже в сегодняшней Ливии, после Каддафи — так называемое «консульство» в Бенгази, как называют его некоторые СМИ, «никогда не являлось консульством», и в докладе сказано, что «ливийское правительство не было официально проинформировано» о присутствии этого «консульства» — речь о сегодняшнем правительстве (стр. 14-15). В другом месте в докладе говорится об «особой миссии» как о миссии «без статуса», как о «временном комплексе для проживания» (стр. 5). Интересно, каким образом ливийское правительство должно было придти на помощь некой структуре, которая оставалась секретной.
Касательно как минимум неофициальной легитимации ливийского регионализма, который достиг точки организованного сепаратизма в восточной Ливии, в докладе признаётся, что «присутствие Стивенса в городе [Бенгази]рассматривалось как важный признак поддержки НПС Соединёнными Штатами и признания возрождения политического влияния восточной Ливии» (стр. 13). Затем в докладе подтверждаются, без каких-либо вопросов, представления Бенгази о том, что «в течение десятилетий правления Каддафи восточная Ливия постоянно отставала от Триполи в плане инфраструктуры и уровня жизни, хотя на неё и приходилась большая часть ливийской нефтедобычи» (стр. 13). (Возможно, США следует подумать о том, чтобы перевести свою столицу в Техас.) Но в докладе не рассматривается то, что при Каддафи другие исторически намного более обделённые вниманием регионы — те, что не являлись привилегированным местоположением старой монархии — наконец, стали получать свою долю внимания, и это беспокоило некоторых в Бенгази, кто тогда (как и сейчас) продолжают требовать почти исключительного внимания к своим собственным интересам.
Есть много других примеров переписывания истории, чтобы лучше соответствовать интересам и замыслам США, но ни один так не бросается в глаза, как полное отсутствие какого-либо упоминания бомбардировок США и НАТО в течение восьми месяцев и присутствия американских и британских спецподразделений на поле боя вместе с сотнями катарских солдат. Войны против Ливии никогда не было. Вместо этого нам показывают красивый портрет доблестных повстанцев, которые самостоятельно победили Каддафи, например: «НПС продолжил атаковать оставшиеся опорные пункты Каддафи, и Триполи пал раньше, чем ожидалось, в конце августа» (стр. 14). Более того, в Ливии случилось «народное восстание» (стр. 13), настолько народное, что оно потребовало американской интервенции, так как иначе у него не было шансов на успех. Также есть напоминание о том, что посольство США в Триполи закрылось уже через несколько дней после начала первых уличных протестов — необычайно быстрое решение (стр. 13).
«Во имя Криса!»
Производство этого доклада и его нацеленность на публику являются частью того, что можно было бы благосклонно назвать усилиями «публичной дипломатии», или же в более тревожном смысле — стратегическими информационными операциями. Доклад является, по большей части, попыткой управлять восприятием. А его результатом - агиография (жизнеописания святых — прим. перев.). Посол Стивенс, говорят нам, «олицетворял приверженность США свободной и демократической Ливии» (стр. 2). Американцы, которых убили, обладали «беззаветным мужеством» (стр. 3), а их служебные обязанности «исполнялись с мужеством» (стр. 7). Чтобы помнили, авторы доклада рекомендуют правительственным агентствам воспользоваться ещё одной возможностью и «отдать должное их исключительной храбрости и поведению, которые выражали высочайшие идеалы государственной службы» (стр. 12). Кристофера Стивенса любили, как показывает «его способность вращаться во всех слоях населения» (стр. 2) — во всех слоях. Значит, тогда он всё ещё должен бы вращаться. Доклад зачастую выглядит как самовосхваляющая лоббистская деятельность, осознающая свою роль как средство маркетинга целей Госдепартамента в момент сокращения бюджетов, и часто кажется, что он был составлен самой Клинтон.
Что странно, так это то, что временами доклад почти винит самого Стивенса в его смерти: «Посольство в Триполи не проявило активной и последовательной позиции в Вашингтоне по усилению безопасности для особой миссии в Бенгази» (стр. 4). И это несмотря на общедоступные свидетельства об обратном — когда были обнародованы ряд электронных писем Стивенса, показывающие, что Стивенс «неоднократно предупреждал» об угрозах безопасности. Тем не менее доклад явно к нему придирается — можно почти слышать, как они говорят — «но вы же не убедилименя». И всё же в других местах в докладе утверждается, что Вашингтон уделил «необычное внимание его оценкам» (стр. 6) — так что тут остаётся некоторое неразрешённое противоречие.
Будучи частью густого дипломатического тумана этот доклад скрывает реальную историю «Бенгази-гейт». То, что Обама, возможно, был заинтересован скрыть любую роль Аль-Каиды, которую он громко объявил понёсшей тяжёлые потери и брошенной на произвол судьбы после расстрела Бен Ладена, является возможным. Нельзя было позволить бросить тень на его ограниченный символический капитал во время последних выборов, которые он едва выиграл. Но что кажется более убедительным, происходящим как раз в момент, когда Сирия стала мишенью США и их союзников, так это роль Ливии как посредницы для тайной войны против Сирии. В конце концов, это та самая администрация, которая становится почти невротической, когда речь заходит о сохранении секретности (за исключением случаев, когда утечки служат к вящей славе лидера). В докладе, который даже не рассматривает возможность ливийского сопротивления, на фоне такого количества сомнительных друзей с планами, которые могут иногда совпадать с замыслами США (а в другое время не совпадают), нельзя ожидать найти трезвую и разумную оценку реалий Ливии, разрушенной интервенцией США. Это было бы похоже на признание своей ответственности, а доклад продиктован необходимостью (снова) добиться признания за счёт продолжения распространения дезинформации и путаницы.
Максимилиан Форт — антрополог в Университете Конкордия в Монреале, автор книги «Двигаясь на Сирт: Война НАТО против Ливии и Африки», и один из авторов книги CounterPunch «Безнадёжен: Барак Обама и политика иллюзии». Читатели также могут посмотреть его документальный веб-сайто войне в Ливии. Он обычно пишет для Zero Anthropology.
Источник