Первоапрельские параллели.
Белорусская контрреволюция и пятая колонна («пятая колонна», кстати, термин, родившийся в испанской гражданской войне) проебали в Беларуси всё, что можно и просрали всё, что не проебали. Не без моей помощи, ясный хуй, ггггггг.
Но кой-какой опыт у борцов с белорусским режимом имеется. Поэтому их можно использовать в борьбе с деспотиями, тираниями и автократиями в других местах планеты. Завтра хуйнУ об этом реплику.
Русские отправлялись в Испанию в надежде, что через Мадрид будет пролегать обратная дорога в Санкт-Петербург. Эти настроения были зеркальным отражением идеи, вдохновлявшей многих других эмигрантов, вступавших в республиканские интернациональные бригады. В долгосрочной перспективе миссией Белой России виделась победа над безбожным коммунизмом в Испании, позволяющая затем открыть на родине второй раунд борьбы с большевиками, из которого белым суждено будет выйти победителями. Биографии 38 белых волонтеров говорят о том, что все они были людьми среднего возраста, профессиональными военными царской армии и ветеранами, прошедшими Первую мировую и гражданскую войны в России. Почти каждый из них эвакуировался из Крыма с войсками Врангеля.
Баронесса Мария Врангель, вдова покойного генерала, проживавшая в Бельгии, создала комитет для оказания помощи семьям военнослужащих, отправившихся сражаться на стороне националистов. Во время войны ее брюссельская группа собрала средства для поездки в Испанию православного священника, отца Александра Шабашева, для духовного попечения над русскими добровольцами. Этот священнослужитель был награжден за храбрость в годы Первой мировой войны, а во время гражданской войны в Крыму благословлял врангелевцев на бой. На протяжении десяти дней он колесил по всему Арагонскому фронту, проводя православные службы и принимая причастие. В Испании служили еще три православных священника. Среди них был князь Иван Шаховской, в годы Второй мировой войны окормлявший православную общину Берлина, а позже ставший архиепископом Сан-Франциско.
Печатный орган РОВС, журнал «Часовой», открыто выступал за Франко, а его главный редактор Василий Орехов принимал деятельное участие в отборе первого контингента новобранцев для националистической Испании. Пока эти добровольцы воевали, РОВС изыскивал деньги для отправки на фронт одежды, сигарет и шоколада, а его журналпо спискам, составленным руководством РОВС, распределял помощь между их семьями.
На протяжении всей испанской войны «Часовой»публиковал восторженные статьи о Франко, националистической Испании и пугающие материалы о жизни при «красных». Шинкаренко говорит даже о том, что генерал Франко материально поддерживал Орехова. Так это или нет, сказать трудно. Конечно, выступления Франко регулярно перепечатывались в этом издании, а глава франкистов несколько раз выражал на его страницах свою признательность за поддержку. Например, в номере от 15 ноября 1936 года он поблагодарил редактора за горячие поздравления в адрес националистов в связи с «блестящими победами наших героических войск над красными ордами». Каудильо также говорил о «Часовом»как о «замечательном журнале», вносившем большой вклад в «общее дело». Значительная часть каждого выпуска в период гражданской войны была посвящена именно Испании; в журнале имелась постоянная рубрика «Письма из Испании», где русские добровольцы рассказывали о фронтовой жизни.
Но, несмотря на общую ненависть к коммунизму и убеждение в том, что республиканская Испания является полностью «красной», интеграция белых добровольцев в армию Франко проходила нелегко. Напряженность во взаимоотношениях между франкистами и белогвардейцами отражала взаимное недоверие, нараставшее с обеих сторон.
Первым препятствием для русских, желавших записаться в армию Франко, стало пересечение испанской границы. Белые отправлялись на юг малыми группами. Подобно добровольцам-интернационалистам, пешком преодолевавшим Пиренеи из Франции, русские антикоммунисты платили контрабандистам, чтобы те провели их через горы. Первая партия осуществила такой переход в октябре 1936 года.
12 февраля 1937 года генералы Анатолий Фок и Николай Шинкаренко в сопровождении двух младших офицеров прибыли в Сан-Себастьян. Местные дворяне встретили их с большой любезностью, устроив в комфортабельной гостинице. На следующий день русские отправились в Бургос, чтобы завербоваться на службу. Здесь, однако, они столкнулись с серьезной проблемой. Армейское начальство франкистов не пожелало принять генерал-майора Фока, несмотря на то, что он был высокопоставленным русским военным, участвовавшим как в Первой мировой, так и в гражданской войне в России. Испанцы посчитали, что в свои 57 лет он был слишком стар, чтобы воевать. Ему посоветовали вернуться во Францию, что стало настоящим потрясением для Фока. Он попросил не принимать во внимание его военные заслуги, зачислив на службу в качестве простого солдата, но ему вновь отказали. Как находчивый и сообразительный человек Фок предложил вынести суждение о его возрасте исходя из практики. На глазах у изумленной аудитории он выхватил ружье у стоявшего рядом караульного и ловко выполнил серию сложных военных трюков. После такой демонстрации удали и энтузиазма испанцы уступили и подписали с ним контракт.
Второй сложностью для русских стал выбор непосредственного места службы. Первоначально верховное командование националистов собиралось отправлять их во французский батальон. Никто из русских не говорил по-испански и, поскольку большинство прибыло из Парижа, было решено считать их франкоговорящими. Это казалось разумным решением, но Шинкаренко и Фок решительно отказались служить с французами, таккак не питали симпатий к «безбожной Франции». Вместо этого они предпочли присоединиться к карлистам, у которых чувствовали себя как дома. Карлистский лозунг «Бог, родина и король» напоминал их собственный – «За веру, царя и Отечество». Кроме того, карлисты позволяли русским выходить на парады под царским флагом и носить на рукавах трехцветные монархические нашивки.
Еще одна группа из семи русских эмигрантов выехала из Парижа 16 марта 1937 года и прибыла в Ирун, где через несколько дней к ней присоединились другие отряды. По крайней мере два подразделения белогвардейцев влились в карлистские части. Самая большая группа русских эмигрантов была зачислена в подразделение Марко де Белла. Они храбро сражались в ожесточенных боях при Бельчите в августе–ноябре 1937 года. Кроме того, русские привлекались к организации радиопередач, подготавливаемых националистами для республиканцев. В этом проекте, по-видимому, отразилась убежденность франкистов, что все иностранцы, воюющие за республику, так или иначе были русскими, хотя в действительности в интернациональных бригадах служило очень мало выходцев из России.
Испанские власти не признавали российских воинских званий, и поэтому все русские офицеры начинали военную карьеру заново – в качестве рядовых. Для профессиональных военных это было оскорблением, тем более что многие из них считали подготовку, полученную в царской армии и подкрепленную опытом двух крупных войн, чем-то недостижимым для испанцев. (Русские, правда, проиграли обе эти войны.) Как и другим иностранным добровольцам, служившим у националистов, русским пришлось привыкать к испанским командам и уставам. Первоначальная подготовка, которую получали Фок и Шинкаренко, включала в основном строевые навыки; генералы презрительно называли это дурной шуткой. Нет нужды говорить, что такое отношение не способствовало взаимной любви русских и испанцев.
Особенно удручающим обстоятельством русским военным казалось то, что большинство испанцев, с которыми они встречались, вообще не представляли, что бывают русские какого-то другого цвета, помимо красного. Испанцы также почти не знали о том, что Россия была страной с такой же древней и славной религиозной и имперской традицией, как и Испания. Для националистов понятия «русский», «красный», «Коминтерн» и «коммунист» были взаимозаменяемыми. Как следствие, испанцы с трудом верили, что русские способны быть «белыми», монархистами и антикоммунистами.
Типичными выглядят жалобы белого добровольца, сообщавшего на страницах «Часового» о глубоко раздражавших его рассуждениях испанцев о том, что «Троцкий убил Ленина» или, хуже того, что «владыка Сталин сверг прежнего царя». По словам другого корреспондента этого журнала, он был чрезвычайно тронут, услышав от испанского сослуживца признание в том, что, повстречав белогвардейцев в Испании, тот впредь не будет считать всех русских коммунистами. Ранее этому русскому солдату постоянно приходилось объяснять испанцам, что Россия и СССР не одно и то же.
Испанское невежество по части русской истории, включая элементарное незнание того факта, что с 1917 года русские раскололись на большевиков и их противников, влекло за собой то, что русские добровольцы зачастую чувствовали себя изолированными в своих батальонах, постоянно ощущая нужду доказывать военную и политическую состоятельность. Отставной офицер, направленный в часть карлистов, испытал немалое облегчение, когда по прибытии в часть встретил на этом участке Арагонского фронта еще нескольких русских. Хотя они были завербованы в качестве «простых солдат», всем им очень скоро удалось продемонстрировать знания и умения офицерского уровня. По мнению упомянутого новобранца, это заставляло испанцев относиться к русским как к «братьям».В большом материале для «Часового» тот же доброволец подчеркивал, насколько важно было поддерживать репутацию солдата русской императорской армии. Испытывая признательность за возможность носить царские нашивки и русские медали, солдат высказал мнение, что с большевиками надо бороться на фронте, а не в ресторанах и конференц-залах Парижа.
Отсутствию у испанцев представления о русских изгнанниках и их истории соответствовало столь же упрощенное восприятие русскими окружавших их испанских реалий.Иберийский опыт очень часто воспринимался белыми сквозь призму гражданской войны в России, а ее обстоятельства механически переносились на Испанию. Именно в ходе тех эпохальных событий складывалось «белое» миросозерцание. Как следствие, в большинстве русских описаний испанской гражданской войны особенности местной ситуации почти не просматриваются. Испанский ландшафт служит лишь декорацией для привычного сражения междурусскими белогвардейцами и русскими большевиками – как в английском кукольном театре, где злой красный Панч обводит вокруг пальца самоотверженную и простодушную белую Джуди.
Язык, с помощью которого русские добровольцы описывают свой пиренейский опыт, вполне предсказуем. Типичным можно считать рассказ русского эмигранта, присоединившегося к франкистам в испанском Марокко. Его определили в испанскую регулярную армию, а боевое крещение состоялось вАндалусии, но, тем не менее, своими настоящими противниками этот боец считал русских большевиков, а не испанских республиканцев. По его словам, большевики совершали в Испании такие же зверства, как и в России:повсюду были сожженные церкви и трупы священников, а в одном маленьком городке «белым» достались портреты Сталина и Ленина, а также антирелигиозныеплакаты и атеистические брошюры. Все это, продолжает он, производилось по специальному указанию Сталина, переданному его мадридским агентам. В Испании Красная армия вела себя так же, как и в России. Испанская гражданская война разворачивалась под полным контролем Сталина. Он лично приказывал расстреливать офицеров и солдат после каждого поражения красноармейцев. В Испании, как и в России, Белая армия «защищает веру, культуру и всю Европу».
Публикации «Часового» нередко настаивали на том, что Испания стала частью всемирного «иудео-большевистского заговора»; на это, по мнению авторов журнала, однозначно указывали еврейские фамилии лидеров республики, сталинских офицеров и членов Комитета по применению соглашения о невмешательстве в дела Испании. Соответственно, писал редактор журнала, победа Франко станет «жестоким ударом по мировому коммунизму», ведь «красная власть в Испании – это огромный шаг к большевизации Европы». Почти все испанские статьи «Часового» связывали и сопоставляли Испанию и царскую Россию. Так, испанский корреспондент РОВС писал, что, чем больше он сравнивал две войны, тем меньше понимал, как вообще «белые» могли проиграть в России. Ведь если речь шла о «белой контрреволюционной гидре», как выражались большевики, а в Испании победа белых над красными кажется несомненной, то почему за три года гражданской войны в России они были разгромлены?
Источник