III ВЕК: СТОЛЕТИЕ БЕСНОВАТЫХ?
Папа Римский Корнилий в середине III века, описывая устройство «кафолической церкви», упомянул, что в ней 46 священников и «52 человека заклинателей, и чтецов, и привратников». Кстати, Корнилий прежде всего пытался доказать, что епископ должен быть один. Мыслил он, как и большинство людей того времени, прошлым. Как было раньше, так должно быть и впредь. Он был бы доволен, что в современном Риме по-прежнему один епископ, а вот интересно, как бы он отреагировал на отсутствие заклинателей? Конечно, они есть, только их существование не афишируется. Папы-реакционеры склонны поощрять существование заклинателей, но делают это крайне осторожно, чтобы не попасть в зависимость от религиозных истериков.
Заклинателей (экзорцистов) было много во всех христианских церквах того времени. Изгнание бесов составляло основную часть подготовки к крещению и могло длиться годами. Современные энтузиасты христианского просвещения заменяют изгнание бесов обучением в стиле современной педагогики, но молитвы-то в чине оглашения — не о научении, а именно об изгнании сатаны и отречении от него. Молитвы повторялись многократно в течение нескольких лет и подкреплялись обрядом положения нескольких крупинок соли на язык тому, кто готовился к крещению (соль как символ и средство чистоты, предохранения от гниения, фигурирует и в Евангелии).
Разумеется, к нынешним голливудским триллерам на темы бесноватости, всё это отношения не имело. Рационалистический подход к Евангелию отождествил беснование с эпилепсией. Это абсолютно невероятно. Эпилептик ничего не разрушает, он опасен для себя, а не для окружающих. Евангельские бесноватые, с точки зрения современной психиатрии, скорее, сумасшедшие. Однако, заклинатели в Риме III cтолетия вовсе не были дежурными скорой психиатрической помощи, готовыми прибежать по вызову к человеку, который что-то ломает и крушит. К ним приходили вполне почтенные люди. Как и сегодня вполне солидные люди во время чтения молитв перед крещением повторяют слова об отречении «от сатаны и всех злых дел его». Это не дань традиции — во всяком случае, это не должна быть дань традиции, это должна быть дань правде. Солидность, почтенность, вообще нормальность — бесконечно лучше истеричности, асоциальности, склочности, но и бесконечно ближе к подземному царству, нежели к небесному. Всё это «человеческое, слишком человеческое», как написал Ницше в 1878 г. и как не грех повторить любому христианину. Сатанизм — настоящий, первосортный — не там, где мучают кошек, а там, где мучают окружающих. Лучшая маскировка для бесов — приличный костюм, приличие во всём. Как охотник, чтобы убить льва, одевается так, чтобы слиться с джунглями, так грех старается слиться с людьми — не с подростками и юношеством, не с маргиналами, а с обычными людьми. «Свой для своих». «Обычный господь для обычных господ». А уж под этой маскировкой — шипящий жир, едкая кислота, удушливые газы, всё то, что епископ Иоанн Шаховской назвал «апокалипсис мелкого греха».
Первая публикация «Капричос» сопровождалась рекламным объявлением в газете “Диарио де Мадрид” 6 февраля 1799 г.: «Продается на улице Десенганьо, дом 1, в парфюмерной лавке, по цене 320 реалов за серию из 80 эстампов». В тот год за один доллар давали 8 реалов.