Приватизация как могила «белорусской модели»
Проникая мысленным взором в сферы высшей государственной власти, вижу напряжённый mortal combat лучшего с хорошим. В этой битве сошлись доброкачественные новообразования (молодая наша компрадорская буржуазия) и рудиментарные отростки (апологеты партхозактива БССР). Так об что речь, бояре?
Речь о будущем «белорусской модели».Что она собой являет, вам, друзья мои, рассказывать ни к чему. Умных учить — только портить. Но, коль мы примерно представляем, какие все её любимые трещинки, задыхаясь от нежности, защищает партхозактив, то интересы компрадоров — о них в официозах как-то глухо пишут.
Вероятно, кто-то из вас грыз гранит политэкономии в университете марксизма-ленинизма, и помнит, что компрадорами европейцы, жившие в Восточной Азии называли местную прислугу, которую посылали на рынок торговать завезёнными по импорту товарами. Другие особенности этого передового отряда буржуазии вы можете изучить самостоятельно, благо информации по этому вопросу хватает.
Надо отметить, что в теории приватизация белорусских активов давно и хорошо проработана, как с точки зрения либеральной экономической науки, так и с точки зрения практической политологии.
Вот они, истоки горячей полемики! Политические аргументы выступают против экономических доводов, и наоборот. По такому случаю с ночи до зари профильные обозреватели в СМИ плачут, как невезучие люди-дикари. Они не могут уловить тренд. А что это за колумнист, который трендОв не ловит? Это и не колумнист вовсе, а так, фикция.
Старый, весёлый император Веспасиан, обложивший налогом частные и общественные сортиры ради строительства Рим-Арены Колизея, насчёт запаха денег всё-таки темнил. На самом деле деньги имеют свой запах. Нефтяной, банановый, кокаиновый, газовый, пороховой, в конце концов. Слышал я, даже хлеб пахнет порохом, чего уж про деньги говорить.
Особенно силён нюх на деньги у людей безденежных — у либеральных, к примеру, экономистов, у банкротов, у должников, осаждаемых кредиторами. Им это дело только давай. Беларусь синеокая™ сейчас проходит по категории должников. Да, у нас есть долги — один внешний и один внутренний. Сумму не привожу, она слишком известна, чтобы я её называл.
Компрадоры, натурально, поймали момент и выиграли нынешний этап крысиных гонок. Вошли-таки к Президенту Республики Беларусь А.Г.Лукашенко с хоть и расплывчатыми, но пахучими предложениями.
Чтобы покрыть долги, предлагается приватизировать белорусские активы. Что такое белорусские активы — никто в стране не знает. Есть только бла-бла-бла на эту тему: «фамильное серебро», «голубые фишки» и прочие благоглупости, которыми любят оперировать нищие комментаторы и эстрадные экономисты. На самом деле на игорном столе нашего суверенного казино всего два актива «Белтрансгаз» и «Беларуськалий».
Объясню эту мысль вскользь, так, ветерочком чуть-чуть порхая... Повышали цены на бензин, мотивировали тем, что НПЗ убыточны. Убыточное предприятие — это, друзья мои, не актив. Повышают цены на сигареты — убыточны папироски. И «табАчка» — уже не актив. Мясо убыточно — не актив, молоко убыточно — не актив. Всё, что убыточно — не актив, спросите хоть у голодающего экономиста, хоть у бесящегося с жиру нобелевского лауреата.
А когда предприятие или отрасль убыточны — это не проблема собственности, это проблема управления собственностью. Только про эффективность частника сейчас не надо, пожалуйста. Плавали-знаем.
Была в Висмаре (б. ГДР) мощная судоверфь Wadan Yards. Купил её некий русский бизнесмен за €249 млн. Вскоре предприятие, на котором работало 2400 человек, стало банкротом и было продано за €40,5 млн. Ну, а «эффективный» собственник был арестован за мошенничество. А еще были Enron, Медофф, братья Леманы etc. Во всех случаях за частника расплачивалось государство.
Таким образом, нынешний вопрос о собственности в Беларуси не есть вопрос срочно необходимых реформ, он есть подвешенный вопрос о власти. $30 миллиардов, за которые сейчас все схватились, это не цена пакета «Беларуськалия» — это, не надо стесняться, отступные. И знают это все организаторы и участники сделки, кроме одного. Того, которому ласково, но твёрдо рекомендуют выписать «белорусской модели» свидетельство об отсроченной, но неизбежной смерти.