GEAB№79: Интернационализация юаня, открытие Саудовской Аравии, обрушение ЕС и три последних столпа доллара

На западном фронте без перемен

Рынки могут расслабиться, ведь Джанет Йеллен, которая в январе придёт в ФРС на смену Бену Бернанке, намекнула, что хочет продолжить программу валютного стимулирования своего предшественника (QE3). Вместе с тем, выбор у неё небогатый, применительно к той иллюзии, что США всё ещё стоят прямо, поддерживаемые этой программой, которая искусственно стимулирует рынок недвижимости и финансовые рынки, а также поддерживает расходы по финансированию долга американского правительства на низком уровне.

Но сами рынки эту новость празднуют. Другие страны же хотят знать, когда закончатся пузыри, экспортируемые ФРС; как они закончатся; и как отучить США от QE, а если они недостаточно ещё отсоединились от США – каковы будут последствия для них. Гражданское общество уже знает, что «пользы» от QE так и не увидит, как если бы рынки поглощали по одному «Новому курсу» ежегодно, а положительный эффект от этого самим населением не ощущался. А реальную экономику интересует, когда процентные ставки вернутся к нормальной величине, чтобы инвесторы имели стимулы финансировать реальные проекты с ненулевыми доходами.

Что касается ФРС, здесь без перемен. Также без перемен, когда речь заходит о накапливающихся и усугубляющихся проблемах страны. В мейнстрим-прессе слышно о голоде, об устойчивом повышении в последние два года уровня преступности, взрывном росте употребления наркотиков, и о том, что несмотря на сокращения бюджета, вынуждающие тюрьмы освобождать заключённых, заключённых в США больше, чем инженеров или учителей средних школ (см. диаграмму ниже). Несмотря на ободряющие данные официальной статистики, массовая безработица сохраняется, инфраструктура приносится в жертву, научные исследования испытывают нехватку надлежащего финансирования и т.п. 

6053926-9032345(rus)

Количество заключённых, инженеров, младшего медицинского персонала, учителей средних школ и др. в США. Источник: Huffington Post.

НЕВОЗМОЖНОЕ ВОССТАНОВЛЕНИЕ В США

Проблемы США не могут быть разрешены в рамках существующей в стране системы ввиду следующей дилеммы: если экономика восстановится, ФРС прекратит свою программу поддержки, но рынки охватит паника, как было видно ещё в сентябре, что положит конец выздоровлению…

В более широком смысле, если на глаза покажется хоть капелька роста в США, горы долларов, напечатанных ФРС и вывезенных в развивающиеся страны, вернутся, чтобы воспользоваться неожиданной удачей, что повлечёт за собой высокую инфляцию и уничтожит восстановление в зародыше. Эти «колебательные движения» между надеждой и отчаянием будут продолжаться до тех пор, пока кризису не будут противопоставлены инструменты «мира после», либо пока столкновение не приведёт к катастрофе. Потому что экономику спасёт не QE, поскольку лучшее его достижение – это подобие искусственной жизни, которая поддерживает существование зомби-экономики и раздутых пузырей активов.

ЕВРОПА МЕРТВА, ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЕВРОПА

Решение конфликтов, торговля, финансы… мы видим расширяющееся расхождение взглядов с Западом. Тем не менее, не исключено, что имея перед собой образ нового Великого шёлкового пути, соединяющего Азию и Европу, последняя сможет зашагать в ногу с остальным миром. Это зависит от её способности порвать свои узы с США после выборов 2014 года, которые послужат катализатором этого процесса.

Усиление крайне правых и евроскептических партий, дефицит демократии, власть лоббистов и слабость граждан, централизация в Брюсселе, бюрократия и технократия… – Европейский Союз умирает. Как считает наша команда, нынешняя система сгорит от выборов 2014 года, что запустит процесс реполитизации Евросоюза, который инициирует важную дискуссию о будущем Европы. Эти вопросы уже начали ставить, возьмём к примеру «зелёных», которые сформировали круг единых кандидатов на всей территории ЕС, тем самым начав «реальный» европейский выборный процесс, или социалистические партии, продвигающие Мартина Шульца в качестве серьёзного кандидата на должность председателя Еврокомиссии.

Но ЕЛПП/Е2020 считает, что эта реорганизация, в случае своей успешности, займёт много времени, а реальным крайним сроком возникновения демократического Евросоюза будет 2019 год.

Умирающий Европейский Союз – это Европа, заряженная и проникнутая интересами США. Это Европа, сведённая к обширному общему рынку, который постоянно расширяется. Это Европа, которая сдаётся «Монсанто», воздерживаясь от вмешательства в деятельность американских ТНК. Марионетка англосаксонской политики, этот третий американский костыль, разваливается. Но решения, диктуемые американским кузеном, становятся затратными и непопулярными. Ещё один пример – это вступление Турции в ЕС, проталкиваемое в соответствии с американскими планами, а не желаниями европейских или турецких граждан. Уже сталкивающееся с трудностями, оно будет постоянно отвергаться после того, как в 2014 году крайне правые обложат Европейский парламент.

Но континент не будет ждать 2019 года, чтобы реорганизоваться. Кроме того, остаются вопросы относительно формы, которую примет Европа. Тем временем, у Евроленда есть возможности для построения политического проекта, который заполнит пустоту, оставленную ЕС.

GEAB№79: Интернационализация юаня, открытие Саудовской Аравии, обрушение ЕС и три последних столпа доллара

 

Советская модель как форма глобализации

Привлекательность советской модели для различных авторитарных режимов в развивающихся странах была связана с тем, что она воспринималась как успешная технология государственного строительства, а не как глобальная альтернатива западному модерну. С другой стороны, можно утверждать, что утрата идеологической привлекательности сама по себе не означала конца идеологического влияния. Если прочность и возможности советского государства столь последовательно преувеличивались в течение четверти века, предшествовавших его распаду, кажется вероятным, что это было следствием более ранних иллюзий. Идея коммунизма как новой цивилизации была в значительной мере дискредитирована, но ее тень все еще заслоняла советские реалии. «Империя зла» являлась в некотором смысле противоположной версией «социализма на одной шестой части суши», и видение глобальной угрозы было многим обязано тающему призраку глобальной альтернативы. Это не означает отрицания того факта, что восприятием советской угрозы часто манипулировали в стратегических целях; но широкое влияние этого восприятия предполагает общую неверную оценку, выходившую далеко за рамки заговоров и расчетов.

Но наиболее значительное косвенное влияние советской идеологии в процессе упадка проявилось внутри страны. Руководство, которое осуществило беспрецедентно радикальные и в итоге саморазрушительные реформы в конце 1980-х годов, было разочаровано существующей практикой, но все еще было уверено в том, что лежавший в ее основе проект мог быть возрожден. Это не значит, что Горбачев и его помощники следовали официальной доктрине марксизма-ленинизма. Институты режима не могли быть реформированы без ревизии идеологии, и «новое мышление» было неотъемлемой частью перестройки. Ориентиром служила, в терминологии Виктора Заславского, оперативная идеология, а не официальная. «Советский образ жизни» мог рассматриваться как жизнеспособная и самовоспроизводящаяся культура, даже если ее формы организации исамоинтерпретации следовало подвергнуть критике. Остаточная версия первоначальной модели новой цивилизации, таким образом, стала исходной точкой стратегии реформ, но она оказалась не в состоянии абсорбировать силы, вырвавшиеся на свободу в результате смены курса. В ретроспективе роль данного фактора очевидна в нескольких ключевых аспектах процесса реформ. Сама идея гласности в ее радикальном смысле, то есть развертывания общественной дискуссии об истории и состоянии советского общества, отражала оптимистический взгляд на советскую культуру как устоявшуюся традицию и на ее потенциал саморефлексии. Подобным же образом поразительное непонимание и недооценка национальных проблем со стороны руководства могут быть объяснены лишь как результат веры в объединяющую и ассимилирующую мощь советской социокультурной модели. Кажется вероятным, что непоследовательность новой экономической политики Горбачева была обусловлена теми же причинами: пока общие цивилизационные рамки казались прочными, возникало искушение экспериментировать с разными подходами в различных сферах.

Парадоксальное сочетание успеха и провала, по-видимому, наиболее выражено на уровне культуры. Если мы рассмотрим траекторию советской модели с особым акцентом на ее глобальном измерении, то различия между основными тенденциями в этой сфере станут очевидными. В ходе конфликта с Западом претензии на построение особого и превосходящего его мира выдвигались во всех указанных сферах, но с разными практическими результатами и долгосрочными последствиями. Создание альтернативной мировой экономики всегда было не более чем утопической фикцией. На стадии формирования сталинского режима совпадение кризиса на Западе с началом советской индустриализации способствовало сохранению иллюзии экономической независимости. Послевоенная экспансия расширила экономическую базу советского государства, но сталинистские интерпретации этих изменений – в особенности понятие «социалистического мирового рынка» – относились скорее к идеологии, чем к экономической политике. Последующие шаги были, как мы видели, слишком ограниченными и непоследовательными, чтобы вызвать какой-либо значительный сдвиг в глобальном балансе экономической власти. Ни реформы, ни защитные барьеры не предотвратили усиления зависимости экономик советского блока от капиталистического окружения в последние два десятилетия перед их крахом, хотя это внешнее влияние глобализации в разной степени смягчалось или усугублялось внутренними факторами, определявшими течение кризиса в каждой из социалистических стран. В отличие от этого, политическое наступление с целью глобального присутствия и доминирования было более эффективным, а его всемирные последствия – более значительными. В определенном смысле послевоенная стадия сталинизма являлась одновременно высшей точкой и поворотным пунктом этого процесса. Сталинское автократическое правление сделало возможным расширение советского господства за пределы границ империи и мобилизацию международного движения в ходе соперничества сверхдержав, но это было достигнуто средствами сверхтоталитарного режима, который не мог быть сохранен или замещен более рациональными методами управления, работающими в таких же масштабах. Развитие советской имперской власти после 1953 года происходило в более неопределенном контексте. Хотя советское государство в течение некоторого времени было способно усиливать свои глобальные позиции, политический союз режимов советского типа (несмотря на их сохраняющееся структурное сходство) был разрушен и не мог быть восстановлен. Наконец, культурный фактор – то есть идеологический аспект советского способа глобализации – следовал образцу, отличавшемуся от экономических и политических тенденций. Советская модель никогда не сводилась к идеологической конструкции, но ее формирование включало идеологический компонент, который стал неотъемлемой и существенной частью властной структуры. Его относительный упадок внутри страны и за рубежом на постсталинистской стадии является бесспорным. Однако указанные выше факты свидетельствуют, что явная эрозия идеологии сопровождалась временной консолидацией или традиционализацией на более латентном уровне и что данный процесс зашел достаточно далеко, чтобы вызвать, но не поддержать в должной степени реконструкционный ответ на углубляющийся кризис модели.

Эти соображения не добавляют чего-либо к объяснению советского коллапса. Их основная цель состоит скорее в том, чтобы показать, что события 1989–1991 годов следует рассматривать на фоне общего кризиса, который продолжался значительно дольше, и что его предыстория имеет глобальное измерение. Советская модель являлась стратегией модернизации, основанной на синтезе имперской и революционной традиций, но она была также и глобальным явлением. Ее формирование, экспансия и распад не могут быть объяснены без учета международных связей, а ее история была существенной частью глобализационного процесса в ХХ веке. Как показали события последних лет, не только посткоммунистическая часть мира, но и глобальная ситуация формировались советским опытом и будут испытывать влияние долгосрочных последствий советского коллапса.

Советская модель как форма глобализации

Доктрина Обамы

Недавняя перепалка Обамы и Путина по поводу американской исключительности дала новый толчок дебатам по вопросу доктрины Обамы. Не сползает ли президент в сторону изоляционизма? Или он горделиво понесет знамя американской исключительности?

Эти дебаты уже и мельче, чем они кажутся. Между двумя позициями много общего, о чем однозначно говорил Ганс Моргентау (Hans Morgenthau), основатель доминирующей на сегодня «реалистической» школы международных отношений, которой чужда сентиментальность.

Моргентау неизменно называл Америку уникальной страной среди всех держав прошлого и настоящего, говоря, что она имеет «трансцендентальное предназначение», которое должна «отстаивать и продвигать» во всем мире. Он называет это «установлением равенства в свободе».

Соперничающие между собой концепции исключительности и изоляционизма признают эту доктрину и различные ее положения, однако расходятся в плане ее практического применения.

Один из самых радикальных ее постулатов энергично отстаивал президент Обама, выступивший 10 сентября с обращением к нации. «Главное отличие Америки, то, что делает нас исключительными», заявил он, это наша готовность действовать «смиренно, но решительно», когда мы обнаруживаем где-то нарушения.

«Почти семь десятилетий Соединенные Штаты являются опорой глобальной безопасности», и эта роль «значит много больше, чем заключение международных соглашений; она означает приведение их в исполнение».

Другая концепция, концепция изоляционизма, состоит в том, что мы больше не в состоянии выполнять благородную миссию пожарного, который бежит тушить пламя, зажженное другими. В ней всерьез рассматривается предостерегающее заявление, с которым 20 лет назад на страницах New York Times выступил обозреватель Томас Фридман (Thomas Friedman), сказавший, что «почти исключительное положение идеализма в нашей внешней политике» может привести к тому, что мы начнем пренебрегать своими собственными интересами, преданно пытаясь отстаивать интересы и потребности других.

Хомский: доктрина Обамы

Американская империя: Стеклянный дом, построенный метателями камней

Это материнское молоко империализма.

Будь то помощь в «окультуривании» варваров, обращении в веру «язычников», или же наиболее недавний вариант –  расширение горизонтов «демократии», сущность империализма всегда оставалась неизменной.

Сущностью печально известного «Бремени белого человека», которое несла некогда вездесущая Британская империя, был всего лишь тяжёлый вес – чистый тоннаж – невероятного богатства, которое колонисты послушно несли домой.

Когда после Второй мировой войны «бремя» подобрали США, они стали самопровозглашённым чемпионом мира по свободе, ярым «защитником» неотъемлемых прав и корыстным диктатором демократических правил и условий. Однако они столкнулись с проблемой – на чём основывается империя в пост-колониальном мире?

Проблема была решена идеологически, и, по правде говоря, кинематографично. Словно пройдя кастинг, на сцену вышел «международный коммунизм», подобно завоевателю с безбожной Красной планеты из малобюджетного фильма 1950-х. Борьба с ним создала наибольший источник бюджетного финансирования в истории человечества. Часто налоговые поступления отдавались государствам-клиентам, которые, в свою очередь, тратили «денежную помощь» в торговом центре под названием Всеамериканский арсенал демократии.

Однако насколько иронично, что рождённая революцией нация так быстро и легко стала контрреволюционным поборником  свободного волеизъявления. Даже когда пали европейские империи, американские силы часто приходили на помощь обломкам старого режима, поддерживая реакционеров и вооружая сомнительных борцов за справедливость. Пока эпичная борьба с красным тоталитаризмом обеспечила растущей американской империи определённое идеологическое прикрытие, красно-бело-голубой фасад оставался нетронутым благодаря экзистенциальному страху перед освобождением термоядерного чудовища.

Сегодня Советский Союз – всего лишь далёкое воспоминание. Угроза ядерного холокоста не нависает над планетой с прежней неизбежностью. И устойчивая оттепель обнажает грязные секреты лицемерия, которые ранее были скрыты под толщей льда логики Холодной войны.

Видимо поэтому учреждение, отвечающее за национальную безопасность Америки так усердно трудится над сохранением того самого чудовища, ныне переименованного и называющегося всеобъемлющей аббревиатурой, обозначающей воплощение зла –  ОМУ.

Химическое, биологическое и ядерное оружие вместе – это  трёхглавый зверь, Левиофан 21-го века. По каким-то причинам, бетонобойные бомбы, дорогостоящие крылатые ракеты, кассетные бомбы, и переворачивающие жизнь фугасы – наряду с многообразием артиллерии массового поражения, созданного, используемого и продаваемого Америкой –  не считаются оружием массового уничтожения.

Американская империя: Стеклянный дом, построенный метателями камней

Демонизация Путина угрожает безопасности Америки

Вместо того, чтобы принять предложение президента России Владимира Путина о спасении Вашингтона от ещё одной разрушительной войны – его план предусматривает постановку химического оружия Сирии под международный контроль и его уничтожение – влиятельные сегменты американского политико-журналистского истеблишмента исполнены решимости дискредитировать его и тем самым фактически – альтернативу войне, которую он олицетворяет. Что хуже, в этом бессмысленном очернении Путина видную роль играют якобы либеральные и прогрессивные голоса, особенно на CNN и MSNBC.

Такое чувство, что им неважно, что стоит на кону, особенно теперь, когда администрация Обамы должна гореть желанием быть полноправным партнёром при реализации предложенного Путиным варианта. Даже «ограниченный» военный удар США против сирийского правительства почти без сомнений приведёт к смертям ещё большего количества невинных людей, не лишив Асада возможности по применению химического оружия; вновь разожжёт антиамериканский пыл мусульман и арабов; ещё больше осложнит переговоры, направленные на прекращение смертоносной гражданской войны в Сирии; ослабит недавно избранного умеренного президента Ирана; заложит для США ещё один прецедент несанкционированной односторонней войны; заставит другие слабые государства удвоить свои усилия по получению ядерного оружия с целью недопущения подобных нападений американцев; ослабит роль ООН как миротворческой альтернативы; усугубит опасный дрейф в сторону возобновления холодной войны между Вашингтоном и Москвой.

Тем не менее, нападки на Путина справа и слева, характеризующиеся по большей части безосновательными и преувеличенными обвинениями в отношении его политического прошлого, не ослабевают при почти полном отсутствии сколько-нибудь уравновешивающих голосов в мейнстримных СМИ. Они варьируются от описания Путина как «бандита из КГБ», который в своей внутренней политике подобен Саддаму, Сталину или Гитлеру, до утверждений о том, что вся его внешняя политика, прошлая и нынешняя, заключается в «восстановлении Российской Империи» и в том, чтобы «ткнуть Америке в глаз». (Знают ли эти комментаторы, что для содействия США в наземной войне в Афганистане после 11 сентября Путин сделал больше, чем любой другой глава государства, и продолжает оказывать помощь в материальном обеспечении американских и натовских сил, которые всё ещё воюют там? Что он поддержал более строгие санкции, направленные против ядерных амбиций Ирана, и отказался продавать Тегерану высокоэффективную систему ПВО? Или что его службы поделились с Вашингтоном контртеррористической информацией, которая могла бы предотвратить бостонские взрывы в апреле).

Есть и другие путинофобские глупости – в придачу к насмешкам над его фотографией обнажённого по пояс верхом на лошади и голословным утверждениям, что он украл чемпионское кольцо НФЛ – большинство из которых пошлы, нелепы и самоунизительны. Старший сенатор-демократ сказал CNN, что «его чуть ли не тошнило», когда он читал статью Путина в «Нью-Йорк таймс», разъясняющей суть его мирного предложения. Такое же презрительное отношение к статье высказал республиканец Джон Маккейн, отбросив её как «оруэллианскую», а Путина как носителя «гигантского эго». А специалист по России из либерального журнала заверила читателей, что Путину нет дела до того, что происходит в Сирии, а главное для него лишь своё собственное возвеличивание, да и вообще, большинство его сторонников на родине – «полнощёкие женщины за пятьдесят»  – к благодарному хихиканью других модных дамочек из состава комиссии экспертов CNN. (Но хватит о политической прозорливости сенаторов и уважении к пожилым женщинам).

Демонизация Путина угрожает безопасности Америки

Америка и мир. Сегодня, вчера и завтра

Когда мы обсуждаем отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом в послевоенный период, мы обычно используем два кодовых слова: Ялта и сдерживание. Их значение кажется достаточно разным. От Ялты попахивает циничной сделкой, если не «распродажей», со стороны Запада. Сдерживание же, напротив, символизирует решимость США остановить советскую экспансию. На самом же деле Ялта и сдерживание не были двумя раздельными друг от друга, или тем более противоположными, подходами. Это было одно и то же. Сделкой было именно сдерживание. Как большинство сделок, оно было предложено более сильным (США) более слабому (СССР) и принято обеими сторонами, так как служило их общим интересам.

С завершением войны советские войска оккупировали восточную половину Европы, а американские оккупировали ее западную часть. Границей была Эльба или линия от Щецина до Триеста, как описал в 1946 г. Черчилль расположение того, что он назвал «железным занавесом». С поверхностной точки зрения сделка просто обеспечивала военный статус-кво и мир в Европе, при свободе США и СССР осуществлять в своих зонах такое политическое устройство, которое им кажется необходимым.

Этот военный статус-кво — назвать ли его Ялтой или сдерживанием — скрупулезно соблюдался обеими сторонами с 1945 по 1990 г. Ему предстояло быть в свое время названным «Великим американским миром» и стать предметом ностальгического оглядывания в качестве золотой эры.

Однако к сделке существовали три «дополнительные протокола», которые не так уж часто обсуждаются. Первый из них должен был касаться функционирования мироэкономики. Советская зона не должна была ни обращаться за американской поддержкой для восстановления, ни получать ее. Ей было позволено, а на самом деле даже предложено, укрыться в квазиавтаркической скорлупе. США имели от этого несколько выигрышей. Стоимость восстановления советской зоны грозила быть непомерной, а Соединенные Штаты уже выделили более чем достаточно средств для помощи Западной Европе и Японии. Более того, вовсе не было ясно, могли бы даже восстановленные СССР и Китай быстро обеспечить значительный рынок для американского экспорта, и уж во всяком случае они не могли дать ничего сопоставимого с Западной Европой и Японией. Инвестиции в восстановление дали бы в этом случае недостаточную отдачу. В краткосрочном плане Ялта представляла собой чистый экономический выигрыш для США.

Второй протокол касался сферы идеологии. Каждой из сторон позволялось (на самом деле каждая из сторон поощрялась) наращивать громкость взаимных обвинений. Джон Фостер Даллес продекларировал, и Сталин с ним согласился, что нейтральную позицию следует считать «аморальной». Борьба между так называемыми коммунистическим и свободным мирами оправдывала жесткий внутренний контроль внутри каждого из лагерей: антикоммунистический маккартизм на Западе, «шпионские» процессы и чистки на Востоке. Кого на самом деле стремились поставить под контроль как на Западе, так и на Востоке — так это «левых», то есть все те элементы, которые хотели бы радикально оспорить существующий мировой порядок, капиталистическую мироэкономику, которая оживала и процветала под покровом гегемонии США при тайном сговоре с тем, кого можно назвать их субъимпериалистическим агентом — с Советским Союзом.

Третий протокол заключался в том, что никому в Неевропейском мире — том, что мы позже стали называть третьим миром, а совсем недавно Югом — не должно было позволяться оспаривать «Великий американский мир» в Европе и его институциональную подпорку — доктрину Ялты + сдерживания. Обе стороны рассматривали условие как обязательное и в общем-то уважали его. Но оказалось, что его было трудно интерпретировать и еще труднее принудить к его выполнению.

***
Рональд Рейган может верить, что это он запугал СССР до такой степени, что появился Горбачев. Но Горбачев появился в СССР потому, что Рональд Рейган показал, что США более не были достаточно сильны для поддержания специальных протоколов с СССР. Советский Союз отныне был вынужден существовать на собственных основах, а на своих собственных основах, без «холодной войны», он оказался в отчаянно плохой форме. Его экономика, которая могла держаться на плаву и даже демонстрировать значительный рост во время великого расширения мира-экономики в 1950-х и 1960-х, обладала слишком негибкой структурой, чтобы справиться с великой стагнацией мира-экономики 1970-х и 1980-х. Ее идеологический пар полностью улетучился. Ленинский «девелопментализм» доказал свою неэффективность, так же, как ее доказали за последние 50 лет и все другие разновидности такой политики — как социалистические, так и свободнорыночные.

Горбачев проводил единственную политику, которая была возможной для СССР (или, пожалуй, лучше сказать, для России), чтобы сохранить значительную мощь в XXI в. Ему нужно было прекратить высасывание советских ресурсов его псевдоимперией. Он, таким образом, стремился ускорить ликвидацию военного фасада «холодной войны» (поскольку теперь политическая польза от него исчезла) путем квазиодностороннего разоружения (вывод войск из Афганистана, снятие с боевого дежурства ракет и т.п. ), таким образом принуждая США следовать примеру. Точно так же он нуждался в избавлении от все более беспокойного имперского бремени в Восточной Европе. Восточноевропейцы, конечно же, были счастливы с этим согласиться. В течении по крайней мере 25 лет они не желали ничего большего. Но чудо 1989 г. сделалось возможным не потому, что США изменили свою традиционную позицию, а потому, что это сделал Советский Союз. А СССР изменил свою позицию не из-за силы США, а из-за их слабости. Третья задача Горбачева состоит в том, чтобы восстановить в СССР дееспособную внутреннюю структуру, включая возможность справиться с освобожденными теперь национализмами. Очень может быть, что он не справится с этой задачей, но в то же время слишком рано утверждать, что он не сумеет удержать СССР от распада.

Чудо 1989 г. (продолженное потерпевшим неудачу переворотом 1991 г. в СССР), несомненно, было благословением для народов Восточной и Центральной Европы, включая народы СССР. Это не будет благословением в чистом виде, но по крайней мере будут открыты возможности для обновления. А вот для США это вовсе не было благословением. США не выиграли, а проиграли «холодную войну», поскольку «холодная война» была не игрой, которую следовало выиграть, а скорее менуэтом, который необходимо было протанцевать. Если даже при рассмотрении ее как игры можно говорить о победе, то победа эта оказалась пирровой. Окончание «холодной войны» в конечном счете уничтожило последнюю из основных опор гегемонии и процветания США — советский щит.

Иммануил Валлерстайн. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире
С.-Пб. Издательство «Университетская книга», 2001

Российско-американские отношения: есть ли пределы ухудшения?

Нынешнее состояние российско-американских отношений не внушает оптимизма. Конечно, Обама хотел бы договориться с Путиным о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений. Однако шансов на успех здесь в ближайшее время практически нет.

Дальнейшее сокращение числа термоядерных боеголовок и их носителей вообще вряд ли возможно.

Во-первых, потому, что такое сокращение российского ракетно-ядерного потенциала может угрожать уже балансу стратегических вооружений России и Китая, поскольку последний никаких ограничений в области стратегических вооружений до сих пор на себя не принимал. Да и США не приходится сбрасывать потенциальную китайскую угрозу со счетов.

Во-вторых, Россия увязывает дальнейшее сокращение стратегических вооружений с достижением соглашения с США по поводу создания глобальной системы ПРО. А в этой сфере между сторонами пока что сохраняются непреодолимые противоречия.

Другая проблема, которая могла бы быть обсуждена на российско-американском саммите, если бы он не был отменен, – это проблема ядерной программы Ирана. Как раз в последнее время появились мнения некоторых экспертов о том, что атомной бомбой Иран будет обладать уже в 2014 году. Вашингтон был бы заинтересован в том, чтобы Москва согласилась на ужесточение санкций против Ирана, полностью прекратила бы поставки Тегерану вооружений, а также, в случае реальной угрозы успешного завершения иранской ядерной программы, согласилась бы на проведение ограниченной военной операции против Ирана и иранских ядерных объектов Соединенными Штатами, Израилем или международной коалицией.

Однако российское руководство не давало никаких сигналов, что оно готово пойти навстречу американским требованиям в иранском вопросе.

Проблема Афганистана в российско-американских отношениях уже сейчас не играет сколько-нибудь существенной роли, а в недалеком будущем, после вывода из Афганистана войск НАТО, может вообще сойти на нет, и эта тема уже не может служить основанием для улучшения отношений между Россией и США.

Важным, безусловно, остается сирийский вопрос. Однако здесь позиции сторон полярно противоположны. Никаких признаков сближения в данном вопросе нет, равно как нет признаков того, в ближайшее время может состояться новая международная конференция в Женеве по сирийскому урегулированию, идею которой выдвинули Россия и США. Можно предположить, что Америка в ближайшее время начнет поставки вооружений сирийской оппозиции (если уже не поставляет их в настоящее время), а Россия продолжит поставки вооружений правительству президента Асада. Контуры какого-либо компромисса в сирийском вопросе совершенно не просматриваются.

Таким образом, в сфере международной политики в настоящее время нет таких проблем, которые могли бы быть решены благодаря реальному взаимодействию России и США, поскольку позиции двух государств оказываются действительно слишком далеки друг от друга.

Российско-американские отношения: есть ли пределы ухудшения

В 2016-м президентом США станет Хиллари Клинтон

Американский профессор Лихтман и его советский напарник, геофизик Кейлис-Борок ещё в 1980 году вывели универсальную формулу, позволяющую почти со 100-процентной точностью прогнозировать итог выборов президента США. За 32 года она не давала сбоя. Прогноз этой машины: в 2016-м президентом США станет Хиллари Клинтон.

В начале 1980-х годов американский историк профессор Алан Лихтман и российский геофизик Владимир Кейлис-Борок разработали прогностическую технологию, получившую название «13 ключей к Белому дому». Речь идёт о построении набора 13 дихотомических шкал, предназначенных для прогнозирования результатов общенационального голосования, в ходе которого выбирается президент США. Начиная с 1984 года в восьми президентских избирательных кампаниях все прогнозы, выполненные по этой процедуре, оказались правильными и достаточно точными.

О «13 ключах…» знают в основном специалисты, исследователи президентских избирательных кампаний, политические историки. Этот метод остаётся элементом академической науки.  Конечно, прогнозы Лихтмана размещаются в интернете, но они не стали предметом широкого обсуждения.

Принципиально иначе происходит освещение в прессе результатов опросов, проводимых ведущими полстерами, и электоральных прогнозов, делаемых на этой основе представителями разных групп специалистов. Практика публикации данных опросов избирателей в США начала складываться в первой половине XIX века, и сегодня в стране сложилась мощнейшая информационная индустрия, подробнейшим образом освещающая все аспекты избирательных кампаний разных уровней, и в первую очередь – президентских.

Возражая Сильверу (автору ещё одной прогностической схемы), Лихтман отметил, теоретической основой метода является допущение, согласно которому президентские выборы в основном определяются качеством деятельности партии власти. Это главный и первый сигнал в методологии прогнозирования. Предполагается, что американский электорат именно на этой основе выносит мотивированные, прагматичные электоральные решения, а не в результате манипулирования мнениями избирателей со стороны полстеров, журналистов и аналитиков. По мнению Лихтмана, исход президентских выборов определяет политика Белого дома, а не избирательная кампания.

Одним из главных героев избирательной кампании 2012 года стал молодой, но уже несколько лет называемый «гуру» аналитик и прогнозист электоральной динамики Нэйт Сильвер. Однако сейчас некоторые журналисты высказывают мнение, что Сильвер своими прогнозами во многом повлиял на ход выборов и определил победу Обамы. В феврале текущего года он заявил, что прекратит свою практику прогнозирования и не будет анализировать президентскую избирательную кампанию 2016 года, если поймет, что его прогнозы влияют на решение избирателей. Он не хотел бы воздействовать на течение процесса демократических выборов.

Но тут мы сталкиваемся со старой, насчитывающей много десятилетий проблемой, которая касается меры воздействия на общественное мнение результатов опросов, так называемого эффекта «бэнд вагон» («the bandwagon effect»). Речь идёт об особенностях массового сознания и массового поведения: люди с определённой вероятностью поступают так, как действует (стремится действовать) их референтная группа, часто – большинство. Некоторые журналисты полагают, что избиратели в последний момент присоединяются к лидирующему кандидату или к лидирующей партии.

Несмотря на то, что до очередных президентских выборов в США ещё больше трёх лет, прогнозисты уже строят их схемы.

Согласно серии недавних опросов полстерской компании Public Policy Polling, 59% потенциального демократического электората США готово в 2016 году отдать свои голоса Хиллари Клинтон, 26% – Джо Байдену. Есть и другие возможные кандидаты на пост президента от Демократической партии, но они пока не очень известны и популярны.

Среди республиканцев нет столь яркой и «раскрученной» политической фигуры, как Хиллари Клинтон. Пока списки основных обсуждаемых республиканских кандидатов возглавляют Марко Рубио (24%), Крис Кристи и Пол Райан (по 14-15%)

Возможно, что кандидатом на пост президента от Демократической партии станет именно Хиллари Клинтон. Учитывая то обстоятельство, что она 17 раз признавалась американцами самой влиятельной женщиной в мире (статистика ведётся с 1948 года; второе и третье места занимают Элеонора Рузвельт и Маргарет Тэтчер – 13 и 6 раз соответственно), возможно, Клинтон будет признана высокохаризматичным лидером.

Числовая машина»: исход выборов в США можно просчитать на 97,9%

Россия и Китай поменялись местами

Успехи Китая в самом деле поражают. В течение 30 лет с начала реформ (1979 г.) ВВП ежегодно увеличивался на 9,8 % и в итоге он вырос в 15 раз. Внешнеторговый оборот увеличился в 125 раз. Если с наступлением мирового финансово-экономического кризиса экономика в США и странах Евросоюза упала, то в Китае она успешно развивалась. Так, в 2009 г. ВВП вырос на 9,1 %, в 2010 г. – на 10,3 %, в 2011 г. – на 9,3% и в 2012 г. – на 7,8%, составив 8,23 трлн. долларов.

Это по официальному обменному курсу, а по паритету покупательной способности (ППС) примерно на 70% больше. По объему внешнеторгового оборота (в 2012 г. он составил 3,87 трлн. Долларов) Китай занял первое место в мире, обогнав Японию и Германию...

За указанный срок мы фактически с Китаем как бы поменялись местами, что хорошо видно по характеру внешней торговли двух стран и по тому, что мы можем предложить друг другу в области техники и технологий. Еще в 1990-е большую часть нашего экспорта в Китай составляли машины и оборудование, сейчас – сырье. Что касается военной техники и энергоблоков для АЭС, то, судя по тенденции, Китай скоро от них откажется. Но, пожалуй, сильнее всего может задеть самолюбие россиянина следующий факт. Первый автомобильный завод в Китае в городе Чунчине с полным циклом производства в начале 1950-х построили мы. Он выпускал ЗИС-150, ГАЗ-51, ГАЗ-69. К началу реформ в Китае производилось 149 тыс. автомашин в год. А сейчас этот завод называется первым в стране автозаводом (China First Automobile Group Corporation — FAW), производит около 2 миллионов автомашин в год, экспортирует их в другие страны и строит в России свои предприятия. Строят в России предприятия и другие китайские заводы. Всего же в Китае в 2012 году было выпущено 19,3 миллиона автомашин. О том, что Китай может предложить нам самую современную технику, возможно, знают немногие, но о том, что китайскими высокотехнологичными товарами бытового назначения забиты полки российских магазинов, наверняка знают все.

Что же обеспечило Китаю такой стремительный рост?

Первое. Стратегической целью развития Китая команда Дэн Сяопина объявила строительство социализма с китайской спецификой, а промежуточной – создание общества средней зажиточности – «сяокан». То есть общества, в котором каждый китаец будет иметь минимальный набор жизненно важных благ: работу, жилье, возможность учиться, лечиться и пр. И поскольку официально было заявлено, что КНР находится лишь на начальной стадии строительства социализма — а на его построение может уйти 50-100 лет и более, — то это, с одной стороны, давало народу историческую перспективу, а с другой стороны, позволяло властям наполнять понятие «социализм с китайской спецификой» вполне буржуазным содержанием, что и делается на практике.

Россия и Китай поменялись местами

Сценарий упадка

Госдепартамент США, который очень внимательно отслеживал ситуацию в Советском Союзе (и отслеживает в России), в феврале 1954 года сделал следующий прогноз: «…промышленное развитие СССР и развитие транспортных связей между его регионами может замедлиться ввиду отмены промышленной программы 1953—1954 годов… В стране сделан упор на сельское хозяйство и, в основном, на освоение обширных целинных земель, что продлится, самое меньшее, пять-шесть лет. Это обстоятельство тоже может привести к замедлению индустриального развития СССР…» К сожалению, выводы американцев подтвердились, и, прежде всего, — в отношении РСФСР.

Основы столь пагубной для страны политики были определены постановлением Совета министров СССР от 21 марта 1953 года. Этим документом фактически отменялась сталинская экономическая политика. Приведем только некоторые из основных положений того правительственного решения, негативные последствия которого проявляются по сей день, и еще долго будут давать знать о себе.

«Совершенно секретно

21.03.1953 г., N 149

Учитывая, что строительство ряда гидротехнических сооружений, железных, шоссейных дорог и предприятий, предусмотренное ранее принятыми постановлениями Правительства, не вызывается неотложными нуждами народного хозяйства, Совет Министров СССР постановляет:

1. Прекратить строительство следующих объектов:

а) гидротехнических сооружений — Главный Туркменский канал; самотечный канал Волга—Урал; Волгобалтийский водный путь (вторая нитка); гидроузлы на Нижнем Дону; Усть-Донецкий порт;

б) железных и автомобильных дорог — железная дорога Чум—Салехард—Игарка («Заполярный Транссиб». - А.Ч.), в т.ч. судоремонтные мастерские, порт и поселок в районе Игарки; железная дорога Комсомольск—Победино; тоннельный переход под Татарским проливом; железная дорога Апатиты—Кейва—Поной; железная дорога Варфоломевка—Чугуевка — бухта Ольга; железная дорога Чугуевка—Сергеевка; железная дорога Архангельск—Ручьи—Мезень; железная дорога Красноярск—Енисейск; железная дорога Петропавловск-Камчатский—Усть-Большерецк; автомобильная дорога Усть-Большерецк—Озеровский рыбкомбинат; автомобильные дороги на Кольском полуострове, в Архангельской и Мурманской областях и на побережье Балтийского моря;

в) промышленных предприятий — Кировский химический завод; Черногорский завод искусственного жидкого топлива; Араличевский завод искусственного жидкого топлива; верфь металлического судостроения в Осетрово.

2. Обязать министерства: путей сообщения (т. Бещева), электростанций и электропромышленности (т. Первухина), сельского хозяйства и заготовок СССР (т. Козлова), морского и речного флота (т. Шашкова), металлургической промышленности (т. Тевосяна), нефтяной промышленности (т. Байбакова), химической промышленности (т. Тихомирова):

а) в двухнедельный срок разработать и представить в Совет Министров СССР мероприятия по проведению консервации или ликвидации указанных в п. 1 строительств и сметы расходов на эту цель;

б) принять меры к полной сохранности незаконченных строительных объектов, привести их в годное для консервации состояние и обеспечить использование имеющихся на прекращаемых строительством объектах подсобных предприятий, оборудования и материалов для других хозяйственных целей.

3. Обязать Госплан СССР:

а) внести необходимые изменения, вытекающие из настоящего постановления, в планы соответствующих министерств на 1953 год;

б) снять фонды на металл, топливо, строительные материалы, оборудование и другие фонды, выделенные на 1953 год для объектов, прекращенных строительством.

4. Обязать Министерство обороны СССР (т. Василевского):

а) прекратить комплектование двух дорожно-строительных дивизий, предусмотренных Постановлением Совета Министров СССР от 30 января 1953 года за № 273-126-с, на которые возложено выполнение работ по строительству железной дороги Петропавловск-Камчатский—Усть-Большерецк и автомобильной дороги Усть-Большерецк—Озерковский рыбкомбинат;

б) расформировать дорожные военно-строительные части, сформированные на основании Постановления Совета Министров № 3865—1767сс от 8 октября 1951 года, для выполнения работ по строительству дорог на Кольском полуострове, в Архангельской области и на побережье Балтийского моря.

5. Обязать Министерство финансов СССР внести изменения в балансы доходов и расходов на 1953 год по министерствам в соответствии с настоящим постановлением».

Сценарий упадка

1 2 3