Тезисы
1. Историк не может следовать только коллективной или индивидуальной памяти в выборе своего предмета: ошибкой прежних историков было членение исторического процесса на основании предпочтений памяти, что приводило к натурализации истории. В действительности историк производит радикальный разрыв с памятью, трактуя ее как один из объектов исследования среди прочих объектов.
2. Программа изучения «всемирной истории» устарела лишь потому, что опиралась на поэтическое видение мира как самостоятельного патетического субъекта. Но если рассматривать всемирное как радикально преодолевающее различия — постоянно конструируемого Другого, — то всемирная история реальна так же, как реальны наши сознание и воля.
3. Приоритет национальных историй был порожден не столько частными национальными интересами и политической партийностью, сколько представлением об истории как о «политическом завещании». Если видеть в истории не завещание, но программу действий, постоянно меняющиеся параметры исторического действия, то национальная история займет свое законное место среди региональных исследований.
4. Представление об истории как о всеобщем достоянии, правителей или населения, было порождено риторикой наследования и риторикой славы, превращенной в политический инструмент. Если взломать механизмы присвоения и увидеть в истории «общую славу», то история вновь станет наукой, а не политической спекуляцией.
5. Лидерство в истории — вовсе не создание моделей поведения и не способ повысить самооценку населения. Лидер — исключительно тот, кто заполняет разрывы в историческом нарративе, когда события оказываются необъяснимыми; и в этом смысле выступает как экономическая сила кризисного менеджмента в мире исторических дискурсов.
6. В наше время — в пору усиления популизма — необходима новая радикальная критика идеи лидерства: лидер не должен пониматься как создатель новых образцов поведения — нужно отойти от понимания лидера как законодателя мод. Напротив, лидер — тот, кто взрывает готовность следовать прежним образцам поведения, совершает «эволюционный скачок» в политике, в отличие от лидеров-популистов, которые отстаивают частные интересы отдельных групп.
7. Всемирная история должна рассматриваться как общая история не в смысле подчинения частных интересов общим или сложных фатальных механизмов исторического консенсуса: такой взгляд мифологизирует историю. Напротив, история «общая» только тогда, когда она начинает выступать как система, уточняющая интересы сторон, — адаптировать интересы к нуждам общего развития, а не подчинять их абстрактно понятой исторической необходимости.
8. Общая история, таким образом, должна быть освобождена от привычных мифологий и риторик, от фантомов «общности», и анализироваться как «общий успех человечества», который отводит свое место лидерам и вырабатывает механизмы противодействия угрозам. Роль историка — сразу показать, к каким разрывам и патологиям ведут современные угрозы — и не столько в отдаленной перспективе, но прямо сейчас. История должна перестать быть сокровищницей моральных уроков, а являться аналитической практикой, исследующей степень осмысленности человеческого действия, каким то ни будь.