Джереми Фернандес: Я хочу узнать, что вы думаете об этом результате выборов. Каким образом Франция получила двух таких необычных кандидатов для второго тура? Бернар-Анри Леви: Это неплохой результат. Он мог быть намного хуже. Мы могли бы получить двух популистов вровень. Марин Ле Пен и Жана-Люка Меланшона. Мы могли бы получить сильную Марин Ле Пен, но этого не произошло.
Поэтому то, что Эммануэль Макрон возглавляет гонку, это хорошо. Он прогрессивный, он европейский кандидат, он человек открытого общества и непредубежденный человек, а Марин Ле Пен, в противоположность всему, что предсказывалось ранее, она не получила такого высокого результата.
21 процент... 22. Это намного меньше, чем 30, которых мы ожидали.
Джереми Фернандес: Интересно, что вы описываете ее не как сильного кандидата, учитывая то, что у нее разница всего в 2,5 процента меньше, чем у Эммануэля Макрона.
Бернар-Анри Леви: Я знаю. Но она сразу после первого места. Я хочу сказать, она занимает второе место. Она, что наиболее вероятно, проиграет выборы и опять же, до огромной гражданской кампании, которая имела место против нее и ее партии, она была намного выше, у нее было 27-28 (процентов).
Она даже привязана к 30 процентам голосов. Так что для нее, для избирателей «Национального фронта», это явно поражение. Это неожиданное поражение.
Джереми Фернандес: Значит, вы думаете, что выборы почти гарантированно выиграет Эммануэль Макрон? Насколько уверенным он может быть?
Бернар-Анри Леви: Нельзя никогда быть полностью уверенным и мы знаем... вспомните Брекзит, вспомните Америку и Трампа.
Никогда не знаешь, что может случиться в конце. Никакое предположение не исключено наверняка. Тем не менее, есть настоящая динамика в пользу Макрона.
Все лидеры правого крыла, все последователи г-на Фийона показывают настоящую лояльность вчера вечером — республиканскую лояльность — попросив их сторонников поддержать и пойти теперь за г-ном Макроном. И у него есть его избиратели, у него есть правые избиратели, у него есть некоторые избиратели слева, избиратели официального кандидата от социалистов.
Так что наиболее вероятно, что он победит. А Марин Ле Пен растет — показывает все больше и больше насилия в ее выступлениях, она все более и более радикальна в ее позиции.
Она выглядит все более и более непрофессиональной. Ее программа выхода из валюты, евро, выхода из Европы воспринимается все больше как программа самоубийства. Так что сегодня, что касается меня, у меня нет сомнений в финальной победе молодого г-на Эммануэля Макрона.
Джереми Фернандес: Когда вы смотрите на ведущиих 4 кандидатов, то между ними разница была всего в 4 процента. Они получили от 19 до 24 процентов. Говорит ли вам это о том, что Франция является разобщенной страной, что голоса распределились так равномерно?
Бернар-Анри Леви: Да. Конечно. Как и любая демократия, мы являемся разобщенной страной. Плохая новость вчерашнего вечера — есть только одна очень плохая новость. Марин Ле Пен вышла во второй тур, что, конечно, не хорошая новость. Но как я вам сказал ранее, это не такая уж неожиданная плохая новость. Настоящая плохая новость — это поведение г-на Меланшона. Сегодня левые, судя по всему, олицетворяют, их олицетворяет г-н Меланшон, который должен был являться до сегодняшнего дня чем-то вроде крайнего левого или левого популиста, а он вышел значительно вперед, больше, чем кандидат социалистов. Но он сделал вчера вечером нечто отвратительное. Он отказался поддержать Эммануэля Макрона.
Во Франции, знаете, у нас есть обычай уже 30 лет, когда у вас полный национальный кандидат, на любых выборах, местных, общенациональных, есть обычай создавать республиканский фронт, что означает касательно их законных споров между ними, что республиканские кандидаты говорят «Окей, мы не хотим Ле Пен». Мы создаем республиканский фронт. Г-н Меланшон вчера вечером не согласился с этим. Он отказался сказать по телевидению «Я проголосую за г-на Макрона».
Он создал сказку о необходимости проконсультироваться с его 450000 сторонников, гражданами, чтобы они позволили ему это сделать. Так что иметь левых во Франции, которые, судя по всему, больше не могут создавать республиканский фронт, которые больше не способны делать надлежащее различие между правыми и крайне правыми, между либеральными правыми и фашистскими правыми, это плохая новость этих выборов.
Джереми Фернандес: В то же самое время г-н Макрон представлял себя как чужака. Он намеренно стремился к этому названию, к этому месту на этих выборах. Он молод, он никогда не избирался населением. Он создал свое собственное движение с нуля. Чем он вам приглянулся? Потому что многие его критики говорят, что он не соответствует этой должности, что он не сможет выполнить обещания и у него нет опыта?
Бернар-Анри Леви: Я не знаю, кто может претендовать на то, чтобы сказать это наверняка. Мы не знаем. Опыт у него есть. Упреки в его адрес, кстати, он был пять лет, в течение пяти лет, полных пяти лет рядом с президентом Олландом. Он был его основным советником, а затем он был во главе ключевого министерства, министерства финансов. Так что у него есть опыт. Что правда, так это то, что он молод.
Так что молодость может быть дефектом и может быть качеством. Или же молодость может быть недостатком и может быть достоинством. Это как раз тот перекресток, где мы находимся.
Но в конечном счете, когда Барак Обама появился из ниоткуда в Америке, он был просто сенатором от штата Иллинойс в 2003 или 2004 году, и очень быстро поднялся до позиции возможного избрания. Он был в такой же позиции. Не очень много опыта, очень молодой. Его главным качеством была его харизма, и это была одна из хороших страниц недавней истории Америки.
Джереми Фернандес: Итак, это изображают как развилку в будущее Франции. У нас есть Эммануэль Макрон, идущий вровень с Марин Ле Пен 7-го мая. Скажите мне, как вы видите будущее Франции при каждом из этих двух кандидатов.
Бернар-Анри Леви: Если бы это была Марин Ле Пен, то будущее было бы ужасным для гражданского мира, потому что она бы направила французских граждан друг против друга. Французов, иностранцев, французских евреев и так далее, это было бы ужасно для процветания страны, так как ее программа неизбежно привела бы к разорению неимущих, из тех, у кого мало денег. Это был бы крах для внешней политики Франции и для ее имиджа.
Как вы, возможно, знаете, она очень близка — более, чем близка — она финансируется банками, контролируемыми г-ном Путиным, Россией г-на Путина, что не самое лучшее для такой независимой и гордящейся собой страны как Франция. Так что при Марин Ле Пен у Франции было бы очень трудное и темное время. При Эммануэле Макроне все возможно, конечно, но и лучшее тоже возможно. Вы имеете, можете иметь экономический (видимо, имеется ввиду экономика — прим. перев.) и нам может стать лучше. Он определенно сделает необходимые реформы. Мало людей в этой стране знают его лично, и он — как бы это сказать? Он слишком молод, чтобы считать это личной карьерой. Он не делает что-то вроде достижения всей жизни. Он избирается, он решил баллотироваться, так как у него было искреннее чувство, что политическая система во Франции заблокирована. Что мы достигли конца эпохи, что то, как рассматривались левые и правые, является устаревшим, дряхлым, слишком старым.
Есть что-то действительно искреннее в том, как идет г-н Макрон, и история доказывает, что когда есть искренность, то это может иметь хорошие результаты.
Джереми Фернандес: Бернар-Анри Леви, спасибо за то, что присоединились к нам на программе «Lateline».
Бернар-Анри Леви: Спасибо.