«Мягкая сила»: ценности, которые определяют внешнюю политику России

На фоне нарастающего охлаждения российско-американских отношений много внимания уделяется тому, что может считаться стратегическими «интересами» России (хотя большая часть высокопоставленных политиков Запада, похоже, полагает, что Москва в принципе не имеет права на какие-либо «интересы»). Но надо учитывать, что для понимания позиции России не менее важно уяснить ценности, составляющие моральные основы её внешней политики.

Ценным источником для такого осмысления является недавняя статья под названием «Православная мягкая сила России», написанная учёным из Университета Род-Айленда Николаем Петро, который занимается исследованием «симфонических отношений» между Русской Православной Церковью и российским государством, а также характером использования ими термина «русский мир».

Как отмечает Петро, это понятие ошибочно толкуется некоторыми западными аналитиками как «порочное согласие» между российским государством и РПЦ; в действительности же каждая из этих сторон придаёт ему свой смысл. В то время как государство использует его в качестве инструмента для расширения культурного и политического влияния, Церковь рассматривает его с духовной точки зрения, связанной с Божьим промыслом о восстановлении Святой Руси. Взаимосвязь этих подходов предоставляет доступные пониманию и определимые рамки российской внешней политики, ведь ценности играют важную роль при выработке курса. На протяжении всей современной истории реакцию России на действия Запада определяют три константы: суверенитет, возможность отстаивать этот суверенитет и поддержка тех, кто разделяет российское понимание чести (украинский конфликт усугубил разрыв в ценностях между Западом и Россией; однако Россия утверждает, что она занимает более высокоморальную позицию, защищая ключевые для неё принципы чести в контексте уникальных исторических, религиозных и культурных связей с Украиной).

В целом, можно сказать, что важность религии в российской жизни позволяет государству мобилизовать огромный социальный капитал путём получения благословения Православной Церкви. Церковь также выигрывает от этих отношений, распространяя по всему миру своё христианское послание посредством российской внешней политики. Государство видит в русском мире политический и культурный инструмент для укрепления внутренней стабильности, международного статуса и влияния в соседних государствах. Для Церкви это религиозный фундамент, имеющий важное значение в преодолении секуляризации общества (которую она рассматривает как нежелательный процесс, уже идущий полным ходом на Западе).

Под руководством В. В. Путина внешняя политика России стала более напористой – что подвергается жёсткой критике со стороны Запада, зато приветствуется в России как возврат к принципам национальной чести. В 2013 году, на встрече Валдайского клуба, Путин представил видение России как православной державы XXI века. В своём выступлении он заявил, что действия западных лидеров, пропагандирующих светское мировоззрение и отвергающих христианство, привели к потере человеческого достоинства. Он подчеркнул, что внутри своих границ Россия обладает «уникальным опытом» общения различных культур, что взаимно обогащает их, и напомнил согражданам об общей идентичности.

Применение «мягкой силы» явно прослеживается в работе государства над формированием статуса России и распространением влияния за рубежом, и именно на этом, а не религиозном аспекте надо остановиться подробнее. Россия ни в коем случае не «отвернулась» полностью от Запада, несмотря на растущее отчуждение, которое привело к ряду экономических и политических шагов, ориентированных на Восток, к которым, например, относятся Евразийский экономический союз, укрепление экономических и военных связей с Китаем, прочная поддержка ШОС. В недавно вышедшем сборнике научных трудов «Евразийство и крайне правые силы Европы: изменение европейско-российских отношений», отмечалось, что «“мягкая сила” России нарастает в среде европейских партий и стран, которые чувствуют себя жертвами “технократии” Европейского Союза». Наиболее заметным было недавнее потепление российско-греческих отношений, где Путина одобряет как левое правительство «Сиризы», так и ультраправая партия «Независимые греки». Похожая ситуация наблюдается также в Венгрии, где симпатию к Путину проявляет и администрация Орбана, и ультраправая партия «Йоббик». В самом деле, помимо предсказуемого исключения в лице Польши, Россия вполне преуспевает в плане влияния на мнение элиты стран Вышеградской группы – Чехия, Словакия и Венгрия выступают против дальнейших санкций против России.

Позитивное отношение к России присутствует не только в Восточной Европе. Марин Ле Пен и ее ультраправый «Национальный фронт» во Франции, пожалуй, представляют самую мощную из западноевропейских партий, противостоящих истеблишменту как своей страны, так и ЕС. Ни в коем случае нельзя исключать вероятность того, что г-жа Ле Пен может быть избрана следующим президентом Франции в 2016 году. Ле Пен заявила об «общности ценностей» с путинской Россией. «Это ценности европейской цивилизации», – подчеркнула она, призвав к «расширению стратегического альянса» с Москвой.

Из этого краткого обзора российской «мягкой силы» и её растущего влияния на востоке и западе можно сделать три важных вывода.

Во-первых, рассуждения о «полной изоляции» России в результате украинского кризиса, неоднократно высказываемые администрацией Обамы, это не более чем ложь.

Во-вторых, направление работы по формированию экономических, оборонных и политических союзов нынешней России отличается от первых устремлений постсоветских лет. Президенты Ельцин и Путин интересовались членством страны в ЕС и НАТО, но были отвергнуты. Ещё 20 лет назад один мудрый российский политолог говорил автору этой статьи, что хоть Россия и не желает серьёзного сближения с Китаем, но проводимая под руководством США западная политика может не оставить другого выбора.

В-третьих, холодность в отношениях между Россией и Западом уже породила взаимную приверженность Москвы с некоторыми индивидуумами и движениями (например, с европейскими ультраправыми, как было описано выше), что можно расценить как прискорбный вариант синдрома «враг моего врага – мой друг».

Наконец, всего этого явно можно было избежать. Как следует из наблюдений некоторых специалистов по России, состояние нынешнего диалога (если он вообще есть) даже хуже, чем в тёмные времена холодной войны. Обратимо ли это? Может, и так, если обращать больше внимания на такие проекты, как недавно созданный Американский комитет за согласие между Востоком и Западом, возглавляемый бывшим сенатором Биллом Брэдли. Рекомендации комитета можно разделить на две широкие категории. Первая заключается в защите и сохранении таких критически важных соглашений по контролю над вооружениями, как Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности. Вторая, и, пожалуй, наиболее решающая состоит в немедленном возобновлении каналов для диалога и общения, к которым относится, например, Совет Россия-НАТО, и активное использование новых форумов, той же региональной дискуссионной группы «нормандская четвёрка». Остаётся надеяться, что Вашингтон обратит внимание на здравые предложения Комитета и поддержит их.

Перевод для MixedNews — Наталья Головаха