Я отправляюсь на этой неделе в поездку по цепочке стран, которые сегодня находятся на передней линии фронта между Россией и Европейским полуостровом: Польшу, Словакию, Венгрию, Румынию, Сербию и Азербайджан.
Подобный тур позволяет взглянуть на подробности истории. Но эти подробности невозможно понять вне контекста. Чем больше я размышляю о последних событиях, тем больше понимаю, что произошедшее на Украине можно понять только с учётом европейской геополитики, начиная с 1914 года – с событий столетней давности и начала Первой Мировой войны.
В книге «Августовские пушки» Барбара Такман изложила превосходную и точную историю о том, как началась Первая Мировая война. Для неё это было слияние восприятия, искажённое восприятие, личности и решения. Речь идёт о лидерах, а пронизывающая идея её повествования – Первая Мировая война явилась результатом просчётов и непонимания. Я полагаю, что если сосредоточиться на деталях, то эта война может показаться несчастной случайностью, и что её можно было избежать. Я придерживаюсь другой точки зрения: она была неизбежной с момента объединения Германии в 1871 году. Когда она разразилась, и как именно это произошло, наверное, относится к лицам, принимавшим решения. То, что она случилась – было геополитической необходимостью. А понимание геополитической необходимости даёт нам основу для понимания того, что происходит на Украине, и того, что, вероятно, произойдёт дальше.
Германская проблема
Объединение Германии создало национальное государство, которое было чрезвычайно динамичным. На рубеже 20-го века Германия догнала британскую экономику. Однако экономика Британии опиралась на империю, которая замыкалась и выстраивалась вокруг британских интересов. У Германии не было подобной империи. Она достигла паритета за счёт внутреннего роста и экспорта на конкурентной основе. Это было как раз одной из проблем Германии. Международная экономическая система основывалась на системе имперских владений в сочетании с европейской индустрией. У Германии не было таких владений и не было никакого военно-политического контроля над своими рынками. Хотя её экономика была равна британской, её риски были намного выше.
Экономический риск усугублялся стратегическим риском. Германия располагалась на Североевропейской равнине, относительно ровной, всего с несколькими реками, текущими по направлению «север-юг» в качестве преград. С востока у немцев были русские, а с запада – французы. Москва и Париж стали союзниками. Если бы они в то время одновременно напали на Германию, по своему выбору, Германии было бы очень трудно сопротивляться. Немцы не знали о российско-французских намерениях, но они знали свои возможности. В случае войны немцы должны были ударить сначала в одном направлении, достичь там победы, и тут же обрушить свои силы на другую сторону.
Когда эта война начнётся, какую стратегию выберут немцы и, в конечном счёте, будет ли она успешна – было не ясно. Но, в отличие от взгляда Такмен, война, которая началась с немецкого удара, была неизбежной. Эта война не была результатом неправильного понимания. Скорее, она явилась результатом экономических и стратегических реалий.
Немцы сначала ударили на французов, но не сумели их победить. Поэтому они оказались в ловушке войны на два фронта, которой страшились, но они были, по крайней мере, полностью мобилизованы и смогли удержаться. Второй шанс реализовать свою стратегию выпал им зимой 1917 года, когда произошло восстание против русского царя, который отрёкся от престола 15 марта 1917 года. (Германия фактически привела в движение революцию в марте, репатриировав Ленина на родину в печально известном пломбированном вагоне). Были серьёзные опасения, что русские могут выйти из войны и, во всяком случае, их армия сильно ухудшилась. Победа Германии тогда казалась не только возможной, но вероятной. Если бы это произошло, и если бы германская армия из России была бы переброшена во Францию, вполне вероятно, что она сосредоточилась бы на наступлении, которое нанесло бы поражение Британии и Франции.
17 апреля 1917 года Соединённые Штаты объявили Германии войну. Причин было много, включая угрозу, что германские субмарины закроют Атлантику для американских морских перевозок, но также и страх, что события в России могут привести к поражению союзников. У Соединённых Штатов была глубокая заинтересованность в гарантии, что Евразийский континент не попадёт под контроль какой-либо одной нации. Рабочая сила, природные ресурсы и технологии под контролем Германии намного превосходили бы США. Они не могли бы жить при победившей Германии, и, следовательно, в течение года направили более миллиона солдат в Европу и помогли противостоять немецкому наступлению после Октябрьской революции 1917 года, которая вывела Россию из войны. Мирный договор отдал Украину немцам, подвергая Россию опасности в случае, если немцы победят англо-французский союз. В конечном счёте, американская интервенция нанесла поражение Германии, а русские возвратили себе Украину.
Американская интервенция была твёрдой и определённой американской стратегией в Евразии на протяжении столетия. Она поддерживала баланс силы. Когда баланс нарушался, Вашингтон увеличивал помощь и, если это было абсолютно необходимо, решительно вмешивался в контекст существующего и действующего военного альянса.
Вторая Мировая война велась аналогично. Немцы, снова находясь в опасном положении, заключили союз с Советами, обеспечив себе войну на один фронт, и на этот раз одержали победу над Францией. В своё время, Германия обратилась против России и попыталась решительно доминировать в Евразии. Соединённые Штаты вначале были нейтральными, потом предоставляли помощь России и Британии, и даже после вступления в войну в декабре 1941 года воздерживались от нанесения основного удара до самого последнего момента. Соединённые Штаты вторглись в Северную Африку, Сицилию и остальную Италию, но это были незначительные операции на периферии германской державы. Решительного удара не происходило до июня 1944 года, когда немецкая армия была значительно ослаблена Советской армией, которую в значительной степени снабжали Соединённые Штаты. Решающая кампания на севере Европы длилась менее года и была выиграна с незначительными американскими потерями по сравнению с потерями других воюющих сторон. Это была интервенция в контексте мощного военного альянса.
Во время холодной войны Советский Союз позиционировал себя, создавая глубокие буферы. В качестве первой линии обороны он удерживал Балтию, Белоруссию и Украину. Его второй оборонительный эшелон состоял из Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Кроме того, советский буфер передвинулся в центр Германии на Северогерманской равнине. С учётом истории, Советам необходимо было создать как можно более глубокий буфер, и эта линия фактически исключала нападение на Советский Союз.
Американский ответ был более активным, чем в первых двух войнах, но не решающим. Соединённые Штаты разместили войска в Западной Германии в контексте сильного военного союза. Этот союз, вероятно, не был способен блокировать советское нападение. Соединённые Штаты обещали перебросить дополнительные силы в случае войны, а также гарантировали, что в случае необходимости они приготовятся использовать ядерное оружие, чтобы остановить атаку Советов.
Модель в этом смысле была похожая. Расчёт был на то, чтобы поддерживать баланс сил с минимальным явным участием американцев. В случае нарушения баланса Соединённые Штаты были готовы послать значительно больше войск. В худшем случае, как заявляли Соединённые Штаты, они были готовы использовать решающую силу. Важно отметить, что США сохранили вариант наращивания и становления себя в качестве ядерной державы. Советы так и не напали, отчасти потому что они не были в опасности – а отчасти потому, что риск, связанный с нападением, был слишком велик.
Таким образом, США придерживались последовательной стратегии во всёх трёх войнах. Во-первых, они избегали чрезмерных потерь, ограничивая своё присутствие необходимым минимумом. США не вступали в Первую Мировую войну до тех пор, пока не стало бы уже слишком поздно. Во Вторую Мировую войну американское присутствие состояло в периферийных операциях ценой относительно малых потерь. В период холодной войны они позиционировали силу достаточную, чтобы убедить Советы в намерениях США, но всегда под их контролем и с постоянной готовностью к полномасштабному вмешательству в самый последний возможный момент, при минимальных потерях, в контексте эффективного военного союза.
Распад Советского Союза и революция 1989 года демонтировали буферы, которые Советы захватили во Второй Мировой войне. Их стратегическое положение было тогда хуже, чем до мировых войн или даже начиная с 17-го века. Если внутренние буферы, Прибалтика, Белоруссия или Украина, стали бы враждебными и оказались частью системы западного альянса, угроза для России была бы огромной. Страны Балтии были приняты в НАТО, и альянс теперь находится менее чем в 100 милях от Санкт-Петербурга. Если бы Белоруссия и Украина пошли бы по такому же пути, то город Смоленск, когда-то находившийся в глубине Советского Союза и Российской Империи, стал бы пограничным, а расстояние до Москвы от территории НАТО составило бы 250 миль.
Смягчающим фактором было то, что НАТО было слабым и разобщённым. Это было не таким уж утешительным для русских, которые видели, как Германия из слабой и разобщённой страны в 1932 году превратилась к 1938 году в мощную державу. Там, где есть промышленная база, военный потенциал может быть создан быстро, а намерения могут измениться в одночасье. Таким образом, для России предотвращение того, чтобы западный альянс поглотил Украину, имеет решающее значение, как показали события последних месяцев.
Американский подход
Американская стратегия в Европе продолжает оставаться такой же, какой она была в 1914 году: позволить европейскому балансу силы регулироваться самостоятельно. Если оставить в стороне публичные заявления, Америку устраивала слабость европейских держав до тех пор, пока русские были также слабы. Тогда не было угрозы возникновения гегемонии. Американская стратегия состояла в том, как и всегда, чтобы позволить балансу поддерживаться самому, вмешиваясь с любой необходимой помощью с целью поддержания баланса и вмешиваться с помощью военной силы в контексте надёжного альянса в решающий момент, но не ранее.
Из этого следует, что США не готовятся к большему, чем участие в символических усилиях прямо сейчас. Российские войска могут быть в состоянии захватить Украину, хотя материально-технические проблемы серьёзны. Но США не в состоянии развернуть решающие оборонительные силы на Украине. Сдвиг в европейском балансе сил далеко не решающий, и у США есть время, чтобы понаблюдать за развитием ситуации.
На данный момент США, вероятно, готовы расширить возможность получения оружия для стран, которые я посещу, наряду с Болгарией и странами Прибалтики. Но проблема США в том, что их историческая стратегия полагается на существование значительной военной силы, и когда речь идёт об участии ряда стран, о работающем альянсе. Для США бессмысленно поставлять оружие странам, которые не будут сотрудничать друг с другом и не способны выставить достаточные силы, чтобы использовать это оружие.
После начала событий на Украине многие европейские страны обсудили увеличение оборонных расходов и сотрудничество. Пока не ясно, является ли НАТО механизмом для этого сотрудничества. Как мы видели в ходе встреч между президентом США Бараком Обамой и канцлером Германии Ангелой Меркель, готовность Германии принять участие в наступательной акции ограничена. В Южной Европе по-прежнему бушует экономический кризис. Аппетиты британцев, французов, испанцев принять участие – ограничены. Трудно заметить, чтобы НАТО играло эффективную военную роль.
США смотрит на это как на ситуацию, когда уязвимые страны должны предпринять решающие шаги. Что касается США, для них здесь чрезвычайной ситуации нет. Для Польши, Словакии, Венгрии, Румынии, Сербии, Азербайджана, наряду с другими странами, расположенными вдоль буферной линии, чрезвычайной ситуации пока нет. Но она может материализоваться с удивительной скоростью. Русские по существу не столь мощные, но они более мощные, чем любая из этих стран в одиночку либо даже все вместе взятые. Учитывая американскую стратегию, США будут готовы начать предоставление помощи, но весомая помощь требует весомых шагов со стороны буферных стран.
Первая и Вторая мировые войны шли из-за статуса Германии в Европе. Из-за этого велась также и Холодная война, хотя и оформленная по-другому. Мы в очередной раз обсуждаем статус Германии. Сегодня западной угрозы нет. Восточная угроза слаба, далека и потенциально это более союзник, чем угроза. Силы, которая толкнула Германию в две мировые войны, сейчас там нет. Логично, что у Германии мало оснований идти на риск.
Американский страх перед гегемоном Евразии также является отдалённым. Россия далека от того, чтобы представлять такого рода угрозу. Она всё ещё борется, чтобы восстановить свои буферы. Поскольку Германия не готова участвовать в агрессивных действиях, США будут придерживаться своей столетней стратегии ограничивать риски своего участия как можно дольше. В то же время, буферные страны сталкиваются с потенциальной угрозой, к которой, согласно голосу благоразумия, они готовятся.
Однако не ясно, материализуется ли российская угроза и не ясно, несмотря на риторику, имеют ли русские политическую волю действовать решительно. Оптимальным вариантом для буферных стран была бы массированная интервенция НАТО. Этого не будет. Вторым из наилучших вариантов была бы массированная американская интервенция. Этого тоже не будет. Буферные страны хотят переложить затраты на свою оборону на других – рациональная стратегия, если им удастся этого добиться.
Безличные силы геополитики толкают Россию к тому, чтобы попытаться вернуть свои критические пограничные земли. Когда она сделает это, страны, граничащие с российской державой, не будут знать, насколько далеко русские попытаются зайти. Для России, чем глубже буфер, тем лучше. Но чем глубже буфер, тем выше цена на его поддержание. Русские не готовы к какому-то шагу в этом роде. Но с течением времени, по мере роста их силы и уверенности, их действия становятся всё менее предсказуемыми. Сталкиваясь с потенциальной реальной угрозой, благоразумным шагом является превысить пределы необходимой обороны.
Буферным странам нужно вооружаться и вступать в союзы. США обеспечат какую-то степень поддержки, независимо от того, что будут делать немцы и, следовательно, НАТО. Но принципиальное решение находится в руках поляков, словаков, венгров, румын, сербов и азербайджанцев, вместе со всеми другими народами буферных государств. Некоторые, как, например, Азербайджан, уже приняли решение вооружаться и ищут союзников. Некоторые, как, например, Венгрия, смотрят и ждут. Говорят, что Марк Твен сказал: «История не повторяется, но она рифмуется». Есть рифма, которую мы можем услышать.
Именно на ранних стадиях, и пока только немногое идёт по курсу Германии 1914 года. Силы только начинают собираться, и, если они соберутся, они не будут контролироваться доброй волей.
Я буду прислушиваться к этой рифме во время своей поездки. Мне нужно увидеть, нет ли её там. И, если она есть, мне нужно понять, слышат ли эти стихи и те, кто подвергается самому большому риску. Я сообщу вам о том, что услышу.