Культура как времяпрепровождение, как пищеварение, удовольствие
Призвание культуры в Европе состоит в том, чтобы освоить пустоту, открытую временем. Вообще, открытость оборачивается вдохновением либо пустотой. Время бывает вдохновением, творящим из ничего. Сегодняшнее время — это бремя пустой свободы. Время двулико, как вдох и выдох. Время выдоха сменяется вдохновением.
Голод, боль или вожделение исполняют функцию принуждения, т.е. заполнения нашей жизни, но они цикличны и оставляют пустóты. В отсутствии порыва их исполняет культура. Культура — это всегда относительное заполнение. Потому пределами культуры являются экстаз, когда человек совершенно наполнен, и ужас, когда человек совершает полное отступление. Европейцам доступно понимание времени как чистой открытости к освоению. Открытость создает надежду действия и страх поражения, по сути оставаясь всегда самой собой — неосвоенным временем.
Необходимость заставляет, а потому не оставляет щели, сквозь которую проникает пустота и тревожный сквозняк человеческого существования. Экстаз и ужас в редкие моменты исполняют пустоту полностью. Исполняют заполнением и отступлением. Эти точки отмечают мгновения, которые не длятся. Длится между.
Мы заполняем наши желудки, чтобы умерить голод, открытый временем, и спим, чтобы притолить страх и жажду смерти. После завтрака уже не хочется ни спать, ни есть, и нашим предкам тогда захотелось господства над окрестным миром. Теперь, после раннего застолья, возникает время. Современная культура начинается именно в этот час, в отблесках священного и в глухих отзвуках войны. Когда же те, кто освоил этот плодородный остов земли, умерли и стихли религиозные войны между их потомками, время от времени здесь прорезается пустота. Экзистенциализм или английский сплин говорят из одного и осваивают одно. Пустота в Европе — это время перерыва после прорывов религии вверх и экспансии в широту океанов. Пустота — это миг затишья. Когда благополучным внукам жрецов и воинов нужна культура.
Когда в Европе мы вкушаем завтрак, то заполняем себя кофе и всякой снедью и нам не так заметно время. Времени нам даже не хватает, и, глядя на часы, европейский служащий уже стремится поскорее разделаться с завтраком. Он уже в культуре, и другие люди сумели занять его время, так что всякому теперь кажется, что времени не хватает. Но как только появляется хоть маленький просвет и бег замедляется, пустота вновь угрожает и зовет. И когда ему не жутко или не жутко хорошо, европеец прибегает к культуре. Культура — это форма исполнения времени в Европе.
Возможно, это знак нашего времени, что время предстает как бремя пустоты, а не как вдохновение и поле действия, хотя время предпринимателей и служащих явно занято деятельностью. Значит, наше действие не достигает оснований времени и время обращается пустотой. Европа пребывает в упадке просвещения, боги умерли, но люди остались — один на один с вопросом неисполненного времени. Культура как то, что произошло и осталось от порывов священных войн, осваивает время не полностью. От воспоминания былой полноты сейчас в Европе стало заметно время.
Еды, удовольствий и действий достаточно. Мы будем вести речь о том, чего не хватает и что еще предстоит найти, — о настоящей власти над открытым временем.