«И истину царям с улыбкой говорить...» Г.Р.Державин
Цари боятся. Цари боятся настолько сильно, что шикают на шутов — не дай Б-г, шуты озвучат истину. А они озвучат, потому что на то они и шуты. Как вы думаете, зачем человек становится шутом? Именно «зачем». Шутом не становятся «почему». Шутом, скоморохом, жонглером (в исконном смысле этого слова) и даже шпильманом или гистрионом становятся не для того, чтобы петь под окнами прекрасных дам слезливые песенки, сочиненные под заказ их очередного воздыхателя. Не для того, чтобы мотаться по белу свету с балаганчиком и обходить с шапкой спешащих разойтись благодарных зрителей. Не для того, чтобы месить осеннюю грязь пешкодралом после очередного изгнания с глаз долой обозленных показом собственного нутра горожан. И даже не для того, чтобы соблазнить, страшно сказать, королеву, опечаленную отсутствием внимания со стороны увлеченного очередной войной короля. Шутами становятся затем, чтобы иметь возможность хотя бы так говорить истину. Маска шутовства позволяет не быть наказанным чуть дольше, чем любому другому серьезному гражданину, вздумай он говорить обществу правду о нем.
От французов редко кто-то ждет чего-либо серьезного, но уж когда эти ребята все же делают, так они делают всерьез. Одна французская революция, сгоряча поименованная в России Великой, чего стоит! Итак, французский еженедельник Charlie Hebdo (загадочное и красивое название означается всего-навсего «еженедельный Чарли») зловредно опубликовал карикатуры на ислам и пророка его. Причем, тут надо понимать разницу — в отличие от первопроходцев-датчан, французы уже прекрасно знали, на что они идут. Более того, от отличие от общей достаточно спокойной обстановки в Дании 2005-6 годов,французская публикация пришлась аккурат в разгар натужного скандала с участием мусульман. Причем, опять таки, почувствуйте разницу — в отличие от предыдущего, этот скандал именно что с участием мусульман, только мусульман и никого, кроме мусульман. Оно конечно, можно и нужно утверждать, что копты — это вовсе даже не мусульмане, а даже напротив, притесняемое мусульманами меньшинство, да только все не так просто и однозначно. Начнем с того, что копты меньшинство лишь в процентном соотношении, статистически. А количественно-то община дай Б-же, и египетские власти избегают зря трогать этот буйный и достаточно пассионарный (читай -агрессивный) конгломерат. Так что о притеснениях говорить особо не приходится. Свои районы проживания (в том числе в городах), свои обычаи, масса церквей, словом, все не так плохо. Кто притесняемый в сегодняшнем Египте, так это евреи, которые, убей -не пойму, что там еще забыли. С нашей фирменной жестоковыйностью жалкие остатки еврейской общины Египта упорно стремятся то обеспечить сами себе миньян, то отпраздновать Рош аШана и прочие особые веселия посреди враждебной мусульманской среды. И все это, заметим, имея буквально под боком собственное еврейское государство, которое уже язык сломало звать их угомониться, наконец, и присоединиться с своим израильским братьям по вере и крови. Надо ли добавлять, что упрямство нескольких египетских евреев периодически ставит раком израильских политиков, ломающих в критические моменты головы, как бы нам выручить своих иностранных еврейских братьев, опять угодивших в очередной антисемитский переплет. Вырученные свои в очередной раз плюют на все призывы облагоразумиться наконец, и репатриироваться подобру-поздорову... До следующего раза. Ну да ладно, ничего нового в этом явлении нет, есть у нас и иранские, и афганские (там, кажется, вообще один упертый старичок, слава Б-гу, остался), российские, французские и всякие прочие шведские евреи. Всех их понять, простить и спасти в один прекрасный момент также придется израильскому МИДу и ничего мы с этим не поделаем. Правда, во всем этом есть и положительный момент — именно в таких ситуациях можно с пользой для Израиля (в кои-то веки!) использовать несомненный талант господина Переса убалтывать кого угодно, сколько угодно и по любой заявленной теме. Один упертый в своих заблуждениях еврей в очередной раз спасет от десятка до нескольких сотен других, не менее упертых, что, согласитесь символично.
Итак, возвращаясь к нашим коптам, перенявших за долгие века совместного проживания с мусульманами больше их привычек, чем сохранивших своих собственных. Режиссер-копт снял невеликих художественных достоинств видеоролик, в котором от души прошелся по наболевшему — по братьям-мусульманам. Точнее, любопытная общественность уверяет, что то был копт и даже пытается вычислить его имена и жанровую принадлежность. Ходил уж совсем занятный слух, что то был порнорежиссер. Позволю себе усомниться, ибо порнофильмы располагают сценарием куда как сложнее, нежели означенный хит Ютюба. Ролик этот, выложенный в Интенете, мирно болтался там аж с июля месяца, пока кому-то (подозреваю, что самому режиссеру) не пришло в голову перевести озвучку на арабский язык и старт очередному всемирному песецу был дан. Истерика не замедлила себя ждать, а то кто-то сомневался! Как водится, всенародная мусульманская истерика началась с убийства. По редко, но метко работающему Закону всемирного воздаяния один из наиболее активных архитекторов, планировщиков и конструкторов ливийской (и, шире, арабских) революций как раз и был убит именно той рукой, в которую сам же вложил оружие с настойчивыми советами непременно его использовать.Они и использовали. Здесь более всего забавна убежденность белого человека в том, что они не посмеют. Эта убежденность стоила немало голов христианским миссионерам, английским и французским (чуть поменее немецким) политикам и военным губернаторам, а также отдельно взятым мореплавателям. Еще как смеют, давно пора это понять. Были времена, когда не особо смели американцев, но времена те давно закончились, а с поклоном Обамы перед саудовским царьком закончились безвозвратно. Восхищенные собственными политкорректностью и толерантностью западные белые люди еще не до конца осознали одну простую истину. Что добились они своими гуманитарными экспериментами только одного — по всему остальному миру их держат за идиотов, которых можно заставить сделать все, что душе угодно, лишь произнеся пару-тройку бессмысленных либеральных мантр. Чего в современном западном настрое больше -благодушия, самолюбования или банальной глупости, так вот сразу и не определить. Там всего этого так щедро понамешено!
Не то чтобы интеллектуальное положение Запада было настолько безнадежным, что там совершенно некому поднять голову, возвысить голос и произнести нечто вроде: «Европа, ты офигела!» Есть, есть кому. Но это настолько неперносимо западному истеблишменту, любящему именоваться попросту и без официоза — интеллектуальной элитой и властителями дум — что таких смельчаков ничего хорошего не ждет. Вот пример известной актрисы госпожи Бардо. Это сейчас актеры почему-то стали законодателями всего, начиная с мод и заканчивая политическими пристрастиями. А когда-то они были весьма презираемой кастой, где-то на задворках приличного общества. Лицедеями. Шутами.
Прекрасно совместив воедино пикантную внешность и прозорливый ум, Брижит Бардо написала своевременную и, главное, правдивую книгу о положении сегодняшнего французского общества, «Крик в тишине». Уже само название, что называется, нарывалось. Нарывалось и содержание, в котором самое ужасное для французских и прочих интеллектуалов было в том, что ни слова неправды там не было, а правда такова, что впору вешаться. Причем, что еще гаже, привели Францию к такому состоянию не только бездумная экономическая, социальная и иммиграционная политика французских властей, но и либералистические старания той самой интеллектуальной элиты. Что Бардо и озвучила. Уже на стадии издания книга столкнулась с трудностями — при всем соблазне хорошо заработать на громком имени автора, издатели категорически не хотели проблем с толерантными к кому угодно, кроме инакомыслящих, местными интеллектуалами. Наконец, один храбрец нашелся и книга была издана. Отчаянные старания французского суда, куда рванулись интеллектуалы в надежде пресечь и показательно покарать, мало к чему привели -клевету на мусульман доказать так и не удалось. Успокоились на том, что придумали формулировку «разжигание расового насилия». Тем самым, по логике, признав, что мусульмане составляют какую-то свою, особую расу. Причем такую, в отношении которой хрупкая пожилая француженка может проявить насилие. Как ни пыталась я представить себе такое дело, так и не сумела. Видимо, воображение у меня работает куда слабее, нежели у либералов. Так или иначе, но книга вышла и даже поступила в открытую продажу. Последовал успех у среднего француза, давно желавшего понять, одному ли ему осточертели сонмы разноцветных «новых французов». И оглушительный скандал у немногочисленной, зато горластой интеллектуальной наполняющей французского общества. Еще раз напоминаю читателям, что речь идет о самоназвании, а никак не о реальном интеллектуальном явлении.
Сейчас вот Charlie Hebdo отважно примерил презираемую шляпу с бубенчиками. Ну и у кого больше мужества, как вы думаете? У редактора печатного шута или у премьер-министра Французской Республики господина Эро, который поспешил осудить намерение опубликовать карикатурное изображение Мухаммеда? Или у главы французского МИДа, во всеуслышание возопившего о вящей безответственности карикатуристов? Но вот вам влияние шута на короля — тот же Эро уже заявил о том, что правительство Франции намерено запретить акцию протеста против нашумевшего антимухаммедовского ролика в Париже. Правда, не сумев удержаться при этом от насквозь фальшивых фраз о своей уверенности в «великом чувстве ответственности у мусульманских религиозных лидеров». С чего бы оно вдруг такое уж великое? И где оно вообще, хоть
Шут, кстати, считался ипостасью, двойником, своего рода близнецом короля. Шуту позволялось то, на что не решался король и, уж тем более, его царедворцы. Шут был своего рода общественным рупором. Только предельно правдивым, в отличии от, например, Гаарец. Или той же BBC. Как бы смешно это ни звучало, но средневековый шут воплощал собой принцип свободы слова, которое мы почему-то считаем одним из главных завоеваний демократии. Расслабьтесь, господа, никакой свободы слова на Западе давно уже нет. Потому что любого, пошедшего против генеральной линии толерантности и прочей либеральной благости, скрутят в бараний рог мускулистыми лапищами мясника, на которых лопаются от внутреннего напора мыщц бархатные перчаточки политкорректности. На Западе добро уже давно не с кулаками -оно, родимое, с дубиной. Думаю, никто даже не вздумает сомневаться насчет того, что добро -это именно современная западная версия либерализма? Другой, кстати, нет, и рассуждать на тему «неправильно истолкованного либерализма» — примерно то же самое, как рассуждать о том, что «Сталин не знал о репрессиях».
Итак, что мы имеем в сухом остатке? Шутов, господа мои, шутов. Потому что лишь они пока что еще не боятся говорить нам правду в лицо. О том, как мы мгновенно по историческим меркам сумели превратиться — нет, превратить самих себя- из гордых покорителей мира (как военных, так и интеллектуальных, уж кто чем более силен был) в жалких лебезящих слабаков. Или, как знать, не становятся ли такие люди шутами специально, чтобы иметь возможность бросить нам в лицо горькую правду о нас самих? И спасибо им, что решили стать всего лишь шутами. Потому что другой путь к разворачиванию нас лицом к реальности — увы, Брейвик...
Но что это, черт возьми, за общество, в котором права на правду и на гражданскую смелость сохраняет за собой лишь шут?